Удивлённо смотрю на Волкова. Он очень редко показывает свои эмоции, но в этот раз плотину самоконтроля прорвало.
—Дело в том, что одно дело иметь в противниках врага, представляющего государство и совсем другое обыкновенного человека. Пусть он и опирается на общину с разветвлённой сетью своих единоверцев, раскиданных по Северо-Западном краю и даже Европе. Давненько я не встречал такие продуманные и грамотные замыслы. И ведь у злыдней были все шансы их реализовать. К моему глубочайшему сожалению, даже Тайная экспедиция неспособна успешно бороться с такими злоумышленниками. Попасть в общину агент не сможет, а значит невозможно получить никакой информации о том, что происходит внутри.
—Вы не учитываете одной вещи, Сергей Иванович. Раввин это не только духовное лицо. Несмотря на отсутствие единого центра, жиды живут в системе теократии. Он ещё судья и наставник. Среди них могут попадаться очень грамотные и умные люди, опирающиеся на знания с колоссальным опытом предыдущих поколений. На самом деле всё гораздо сложнее, но я пока не готов глубоко вникать в эти дела. Самое интересное, что не все жители местечек довольны своей жизнью. И власть раввинов тоже устраивает далеко не каждого. Мы на марше посетили местечко с забавным названием Городок. Я решил посмотреть, как живёт народ, в том числе иудеи, заодно пообщался с тамошним раввином.
Рассказываю Волкову о прошедших событиях. Привык я мерить многое стереотипами своего времени. Меньше всего ожидал увидеть еврея кузнеца и бондаря. Портные и сапожники, куда ни шло, первые так вообще фольклорные персонажи. Странно, но пейсатые ростовщики не сидели на каждом углу и не зазывали честной народ заложить душу с последней рубахой, дабы купить себе выпивку. Городок производил впечатление улея, немного растревоженного появлением нашего полка. Народ действительно работал, вне зависимости от религиозной принадлежности.
Местного раввина звали Гершель. Я так и не понял имя это или фамилия. Гостя привели егеря, которых попросил быть вежливыми и не рассказывать, кто будет его собеседником. Пусть думает, что просто офицер проявил интерес к местным реалиям. Товарищ по типажу был каноническим таким евреем из антисемитских карикатур. Лет сорок, невысокий, в длинном кафтане, бородатый и почему-то в шляпе. Я думал, что он придёт в ермолке или меховой шапке, забыл её название. Судя по одежде весьма небогат, если не сказать беден. Глаза умные и явно меня не боится.
Мой вопрос про ростовщиков и шинкарей его рассмешил. Но далее он был абсолютно серьёзен.
—Люди разные, господин офицер. Кто-то идёт по пути к богатству любой ценой, невзирая на человеческие и даже Божьи законы. Или вы будете утверждать, что среди шляхты и православных купцов нет тех, кто даёт деньги в рост, занимается выкупными платежами или курит вино? Так за половиной наших шинкарей торчат уши местных панов. Они поставляют вино и часто имеют долю с прибыли от его продажи.
Говорил Гершель по-русски с акцентом, но правильно выговаривал слова и не вставлял польские выражения, что было редкостью для этих мест. Может, ему по должности положено? Общались часа два и достаточно плодотворно. Соплеменников, которые нанимались арендаторами и выжимали все соки из крестьян, он не уважал. Ростовщиков не оправдывал, но не осуждал. Считал, что нужно разрешить жидам заниматься сельским хозяйством, так как многие были не против заниматься земледелием. Черту оседлости считал вредом, но понимал и уважал законы России. В общем, неплохо я так расширил свои знания по непростому вопросу. Перед самым уходом, когда мы уже попрощались, раввин вдруг обернулся и произнёс.
—Ваше Высочество, я надеюсь, мой рассказ поможет принять решение о судьбе моего многострадального народа.
Умный сука! Вычислил меня. Хотя это по идее несложно. Только с какой стороны евреи многострадальные? Более забитого и измученного несправедливостью народа, чем местные крестьяне я пока не встречал. Даже русские крепостные живут немного лучше. По крайней мере, в России мужик при некоторых раскладах может рассчитывать на правосудие. В Белорусской губернии для крепостных просто беспросветность.
—И какое решение вы примете, Константин Павлович? — задал вопрос Волков.
—Я не уполномочен принимать никакие законы. Пока, по крайней мере. В любом случае надо собрать больше информации. И ученики Цейтлина должны вам в этом помочь. Берите их в оборот и потрошите со всем старанием. Не захотят сотрудничать, вы знаете что делать. Никакого милосердия к заговорщикам и татям!