В кармане у Калибана оставалась одна-единственная капсула энергона. Шансы спастись невелики, мысленно вздохнул он. Если только… В этот момент донесся глухой рев, вода вокруг вскипела. Колено чудом проскочило в дюйме от острого скального выступа, Калибана поволокло по осклизлым порогам, и он очутился наполовину в воде, наполовину в воздухе, бешено кувыркаясь в падении. Руку Пончо пришлось выпустить еще раньше. Миг, и Дока шарахнуло о камни ребрами, да так, что от боли он приоткрыл рот и тут же захлебнулся…
Когда Калибан очнулся, он лежал на илистом берегу и тихо замерзал.
Усевшись, мучительно закашлялся. На шум из темноты вынырнула тень. Подскочив, он инстинктивно попытался принять боевую стойку, но услыхал знакомый медвежий рык:
— Это я, Док, не волнуйтесь.
Калибан ощупал голову. Как ни странно, кепка с фонарем была на месте. А вот окуляры куда-то подевались. Впрочем, глаза уже начинали привыкать к потемкам, и Док разглядел, что сидит на пологом сыром карнизе, упирающемся в крутой обрыв. С другой стороны на фоне неба угадывалась гора-отвесным склоном к реке.
— А где же Берни? — спросил он.
Хрюкнув, как изголодавшийся боров, Пончо ответил:
— Дорогу пошел искать. С вами все в порядке, Док?
Калибан ощупал левый бок.
— Похоже, сломал себе парочку ребер. На постоялом дворе разберемся.
— А я уж решил было, что вам совсем хана, Док. Видел, как вы целовались с тем валуном на дне водопада.
Калибан прислушался: приглушенный рев падающей воды доносился откуда-то слева. Должно быть, прежде чем выбросить на берег, их изрядно отнесло течением.
Он проглотил последнюю капсулу энергона. Когда по жилам вновь заструилось тепло, решительно объявил:
— Пойдем-ка, поищем Берни!
К околице Грамздорфа маленький отряд вышел перед самым рассветом. Хотя друзья уже обсохли, согрелись и снова приняли прежний вполне благопристойный вид, двигались они все же украдкой, внимательно озираясь по сторонам. Прежде чем войти в свою гостиницу, долго изучали подступы к ней со всех возможных направлений.
Калибан снова скрывался под личиной господина Сигурдсона, пожилого туриста из Норвегии; Берни в образе мистера Бенжамена украшали рыжий парик и cоответствующая борода. Пончо при помощи контактных линз разительно переменил цвет глаз; окладистая черная борода и нахлобученная на глаза широкополая шляпа делали почти что неузнаваемыми его приметные черты.
В эту пору, когда снег на трассах подтаивал, деревня отнюдь не кишела отдыхающими. Ее жители, занятые в разгар сезона обслуживанием постояльцев в гостиницах и на лыжных фуникулерах, в большинстве своем вернулись теперь на огороды. За стойкой в вестибюле в тихом одиночестве клевал носом дежурный администратор. Все трое беззвучно проскользнули мимо него и поднялись на третий, верхний этаж. У двери номера Калибан извлек гибкий световод с объективом и, пропустив его сквозь замочную скважину, удостоверился, что прихожая пуста. Затем, сменив на время световод какой-то короткой трубкой, надавил на ручку и снова заглянул внутрь при помощи своего глазастого «червя».
Небольшая коробочка на стене напротив подмигивала оранжевым глазком. Это означало, что в ней нет новых фотографий-снимков тех, кто мог бы проникнуть в комнату в их отсутствие, — стало быть, входить можно смело.
Берни, занявший на время этих привычных процедур пост возле окна в холле, подал Доку беззвучный сигнал тревоги. Подскочив ближе, Калибан увидел на тротуаре перед гостиницей две хорошо запомнившиеся фигуры-Карлоса Коббса и Барбару Вильерс.
Дальше Док двигался резвее кролика, нос к носу столкнувшегося с койотом. Или, учитывая рост и массу, словно бенгальский тигр-точно так же бесшумно и молниеносно. Холл, ступени, вестибюль-он поспел к выходу даже раньше подозрительной парочки. Расчет времени оказался безупречен-войдя, те уже не имели возможности скрыться, даже если бы очень хотели. По пути Док успел обдумать и забраковать все варианты скрытного наблюдения за загадочными археологами, так как сильно сомневался в надежности в данном случае маскарадных личин, в особенности своей и Пончо. Кроме того, он и сам хотел во всем разобраться немедленно, не откладывая дела в долгий ящик.
Поэтому Док обратился к молодым людям сразу, как те вошли, и без всяких выкрутасов под норвежский акцент.
Те долгое мгновенье молча пялились на Калибана. Но вскоре опомнились. Коббс слегка нахмурился, зато Барбара выдала восхитительнейшую из своих улыбок.
— Я так рада! — воскликнула она восторженно, только что не распахивая объятий. — Так рада! Я думала, что все вы погибли, когда бесследно исчезли в этой ужасной дыре! А как остальные? Неужели они…
— Все в порядке, — сообщил Калибан. — Вас не затруднит прямо сейчас подняться ко мне в комнату? Боюсь, необходимо кое-что прояснить. Безотлагательно.
— Может, все-таки лучше утром? — усомнился Коббс. — Мы зверски устали. Не без причин, как вы сами хорошо понимаете.
— Думаю, что любопытство просто-напросто не даст вам сомкнуть глаз, — настаивал Док. — Вы могли увидеть там кое-что такое, чего по общему мнению не существует в природе. Например, Ивольди. Разве я не…
— Давай все же сходим с ним, дорогой! — перебила Барбара, мягко коснувшись нежными пальчиками плеча спутника. — Он абсолютно прав! А кстати, отчего это вы вырядились, словно ветхий старец? Я буквально помираю от любопытства. Здесь скрывается какая-то мрачная тайна. Мне действительно не дадут уснуть мысли об этом. Пожалуй, мне вообще не уснуть, пока этот безумный старикашка, этот
осатаневший гоблин
преспокойно разгуливает себе на свободе.
— Осатаневший гоблин, — повторил Док. — Неплохая формулировка. Хлесткая и, что характерно, весьма точная. Прошу вас следовать за мной.
И он повернулся к лестнице, не оставляя собеседникам выбора.
Они послушно следовали за Доком, пока возле самой двери не разглядели Пончо и Берни.
— Кто это? — напрягся было Коббс и тут же, сообразив, присвистнул. — Ничего себе маскировочка! Однако длину рук, характерный нос и рот так не скроешь. Думаю, я опознал бы вас при любых обстоятельствах, даже в толпе.
Калибан распахнул дверь и, пропустив всех перед собой, тщательно заперся изнутри. Затем вставил какую-то штуковину в маленькую коробочку над косяком. Берни тем временем успел смотать пленку из мигающей напротив фотокамеры.
— Как насчет пропустить по глоточку? Для бодрости? — предложил Пончо. — Чтобы веселее встретить восход солнца. Я уж думал, никогда его больше не увижу.
Все разобрали по стаканчику бренди-кроме Калибана, который потреблял алкоголь, только если этого настоятельно требовал очередной маскарадный костюм.
— Тогда с вас тост, Док, — заметил Пончо, раскурив длинную кубинскую сигару. — Ну, то есть, вам слово, хотел я сказать. Если угодно, конечно.
Берни скорбно вздохнул. Вильерс и Коббс устроились с выпивкой напротив Калибана.
— Были какие-нибудь проблемы на обратном пути? — вежливо поинтересовался Док.
— Нет, — ответил Коббс. — Никаких. Просто прогулялись по коридорам. Все было тихо, как на кладбище.
— И трупов не меньше… — Барбару передернуло.
— Надеюсь, вам не пришло в голову будоражить местную полицию с утра пораньше? — заметил Док. — Впрочем, у вас на это не было времени. Однако добрались вы весьма скоро.
Коббс пояснил, что спускались они с горы напрямик, минуя долгий дорожный серпантин. Они не знали, что такое здесь затевается, да и знать не желали. Краткое интервью с Ивольди произвело на молодых людей неизгладимое впечатление. Этот «гоблин осатаневший», как окрестила его Барбара, это подлинное воплощение Нечистого, здорово напугал обоих. Они считали, что окажутся в полной безопасности, лишь после того как снова доберутся до родных берегов.
— А все же, что именно вы там надеялись выкопать? — поинтересовался Док.
— Несколько лет назад, когда мы приехали сюда на каникулы, до нас дошли слухи о камне с некими загадочными письменами, будто бы случайно отрытом пастушьей собакой. Нас это весьма заинтриговало, мы отправились к месту находки и обнаружили плиту с древними рунами, которые во времена оно высек в камне некий германский трибун по имени-вы станете смеяться! — Ивольди. Где-то между шестым и девятым веками от рождества Христова. Мы порыскали вокруг да около и наткнулись на следы древнего поселения. С тех пор регулярно проводили здесь свои каникулы, ни на минуту не выпуская из рук лопаты. Нынче же у нас большой академический отпуск.