И все это происходит и в наше время с вполне реальными людьми, с семинаристами, окунувшимися в таинства нашей Церкви, и ставшими впоследствии героями уже новых и, я бы сказал, современных сказок…
– Это вы о своем курсе говорите? – спросил его Лебедев.
– Не о всех, естественно. Кому-то для того, чтобы понять все, что происходит вокруг, нужен был всего лишь один год, кому-то понадобились все четыре, пока длилось их обучение, а кому-то не хватило и всей их последующей жизни во Христе, даже при том, что они стали хорошими священниками. Сказать, что семинаристы, особенно в первый год обучения, не сбиваются в группы по два, три, а то и более человек, было бы неправдой. Да вы этот период и сами прошли. А потому и не сидели бы сейчас передо мной вместе. Причины тому самые различные. Это и банальное территориальное родство в пределах границ одного района, области или республики. Следующее деление уже по национальному признаку. Далее идут те, кто обособляется по причине якобы имеющегося у них «опыта» в церковном служении. Кто-то из них читал на клиросе, кто-то пел в церковном хоре, а кто-то помогал в алтаре…
Самые небольшие образования составляли группы семинаристов, объединившиеся по родству духа, правда, у них хватало ума не афишировать причины своего братания. Они же отличались кротостью и смирением, в отличие от некоторых, кто ретиво осенял себя крестным знамением вне зависимости от того, что было перед ним: икона или настенные часы.
Тут наши семинаристы переглянулись, вспомнив о том, как сами сбивались в могучую кучку.
Батюшка Михаил сделал паузу и посмотрел на своих слушателей.
– Думаю, что на сегодня информации достаточно, ступайте на вечернюю молитву и отдыхать.
– Отче, а что вы завтра с утра делаете? – спросил монаха Фома.
– Свободен, хотел немного почитать, а что?
– А приходите к нам на семинар по теме «Воскресение как факт».
– Действительно, приходите, – поддержали его Быстров и Севастьянов.
Иеромонах улыбнулся и обещал прийти.
Утром они снова встретились, уже в учебной аудитории.
Священник Артемий Андрианов, который предложил семинаристам тему для семинара, был молод и даже при своих очках никак не походил на строгого учителя.
Священники поприветствовали друг друга, и отец Михаил прошел к задним рядам аудитории.
– Ну что, одуванчики, пришла пора потрудиться во славу Бога… – начал семинар батюшка Артемий.
Полноватый и рослый молодец Олег фыркнул:
– С чего это мы сегодня одуванчиками стали?
– Ну а как же? – вдохновенно начал священник. – Вы пришли сюда за знаниями, то есть – за светом и, как одуванчики, будете поворачивать свои головы за солнышком, пока не наберетесь сил и зрелости. Вот тогда-то и полетите на все четыре стороны. И где каждому из вас предстоит опуститься, где сумеете пустить свои корни, неся слово Божие, там, в этих краях и землях, даст Бог, и взойдут новые всходы таких же пытливых, вдумчивых и многообещающих людей, кои будут произрастать родителям в радость, Отечеству на пользу, Церкви во славу…
Семинаристы согласно кивали головами.
– Ну а сегодня, – продолжал руководитель семинара, – если вы помните, мы должны были поговорить с вами на тему «Воскресение как факт». И если мне память не изменяет, то неделю назад вы должны были разделиться на противников и сторонников сего исторического события. Так?
– Так! – почти хором ответили семинаристы.
– Тогда попрошу занять свои места членов третейского суда… – и священник назвал три фамилии, кто и будет сегодня следить за развитием этого многообещающего диалога.
– А противников, как и в каждом суде, прошу занять места напротив друг друга. За собой оставляю право ведения данного ристалища.
И далее отец Артемий обратился к юношам, занявшим места судей:
– Позволите ли начать?
Они согласно кивнули головами.
И батюшка начал урок:
– Итак! Воскресал ли Христос? Это основной вопрос всей религии, всех без исключения философий, всех наук, так или иначе касающихся вопросов мировоззрения, ибо воскреснуть может только Бог. Следовательно, вопрос о воскресении – это вопрос о том…
И далее он предложил закончить вопрос тем из семинаристов, что стояли на стороне Воскресения…
Ответил Олег: «Есть ли Бог?»
– Верно, чадо! Итак! Практически до 80-х годов нашего века все произведения так называемой антирелигиозной литературы отвечают на этот вопрос сугубо отрицательно. И вдруг мы узнаем, что факт Воскресения Христа к концу своей жизни признал Фридрих Энгельс…
– Ну, ни фига себе?.. – с удивлением вдруг произнес семинарист Юрий Демидов.