– Но хоть что-то могло ограничивать этот выбор? – спросил преподавателя Фома.
– Этот выбор не был ограничен ни временем, ни пространством, ни иными социальными условиями. Хочешь быть президентом – будешь, захотел попробовать себя в роли митрополита – твое право!..
Семинаристы, услышав последнее, мгновенно отреагировали на интерес Фомы.
– Фома-то наш сегодня прямо ожил, а то все сидел обуреваемый думой, что он на сельском приходе делать-то станет… – произнес Александр Быстров.
Теперь уже курс насмеялся досыта.
Батюшка дождался тишины и продолжил:
– Среди членов этого клуба только в столице уже были один из бывших премьер-министров, несколько банковских олигархов, известные деятели науки и культуры.
– Так эта игра действительно существует? – поинтересовался уже рыжий семинарист Леонид.
– Да, только она закрыта для простых смертных. А вот всем допущенным в нее открылась, по сути, волшебная дверь в некий удивительный запредельный мир, в котором они могли вершить чужие судьбы и даже менять ход истории…
– И кем же стал наш герой? – уточнил уже Юрий Демидов.
– Михаил Юрьевич решил остаться самим собой. Тем, кем он был в «этой» жизни, – редактором. И в этом виртуальном мире он начал издавать свой журнал. Его наполнение и оформление, все то, что так его всегда увлекало, что давалось с легкостью и делалось с радостью, – все захватило его целиком и полностью. Не прошло и двух дней, как в этом его «зазеркалье» появился настоящий спрос на новое издание. И вся слава, почет, а также немалые деньги – все это, что ранее доставалось лишь главному, как было в этой жизни, теперь принадлежало лишь ему одному.
Через двое суток, что были у него от выходных дней, он впервые перепутал день и ночь и, боясь, что уже опоздал на работу, в полночь пытался пройти в свой кабинет.
Охрана лишь пожала плечами…
Еще через несколько дней он начал понимать, что с этого момента все его мысли были уже только в этой игре, и он уже с трудом дожидался окончания рабочего дня.
А вскоре он просто не вышел на работу. Не смог заставить себя оставить начатое дело и выйти из игры, так как в противном случае мог лишиться всего своего приобретенного накопления и не смог бы воплотить в «той» жизни свою мечту из «этой» жизни…
Так прошел месяц. На работе он, как правило, просто отсыпался. Правда, однажды сам не заметил, как подписал в номер нечто такое, от чего его потом и самого чуть не стошнило…
Он понял, что подсел на игру, как на иглу. Ему знакомо было это свое новое состояние. С ним уже происходило нечто подобное, но в более легких формах. Однажды он уже, что называется, подсел на сны… как на наркотики. Он тогда также не мог дождаться, когда придет ночь и он окунется в свой новый сон. Одного лишь он не мог – формировать репертуар и последовательность этих снов. Это за него делал кто-то другой. За ним оставили лишь право и возможность в экстремальных ситуациях выходить из любого сна…
А тут игра, где ему принадлежал весь мир. Он прекрасно понимал, что легкость любых временных трансформаций, способность менять свой облик как в личном, физиологическом, так и в социальном аспектах, даже некая вседозволенность в поступках делала его если не богом, то уж по крайней мере божком…
– И как же на такую игру отреагировала наша РПЦ? – задал уже свой вопрос семинарист Геннадий Севастьянов.
– Она о ней не знала. По крайней мере это их официальная версия. Однако, как вы сами уже догадались, православная церковь определяет такое духовное заболевание как прелесть бесовскую, в основе которой лежит грех изначальной человеческой гордыни. Сам же несчастный искренне считал, что достиг немалых успехов в результате своей личной трудовой активности, еще не догадываясь, кто так своевременно и аккуратно подбрасывает ему необходимые советы, материалы, фокусирует на нем немалые финансовые потоки…
Так прошло полгода. Михаил Юрьевич давно потерял счет времени. Перестал узнавать даже тех, кто, по сути, кормил всю редакцию щедрыми целевыми спонсорскими подачками. И те уже, в свою очередь, стали забывать и про саму редакцию. И тогда главный редактор понял, что надо срочно что-то делать.