Он вбежал в дровяник в тот самый момент, когда Илья уже повис в петле, и сейчас его тело сотрясали предсмертные конвульсии.
Вытащив Илью из петли, монах вынес его на воздух.
И вскоре молодой человек открыл глаза.
– Зачем ты меня спас? – тихо спросил он.
– А ты что учудил, бесов решил потешить?
– Я все равно в этом мире никому не нужен: ни отцу, ни тебе…
– О, как тут все запущено-то… Ты думаешь, что ты себе жизнь бы таким образом облегчил? Нет, чадо… На будущее, чтобы ты знал, скажу: смерть, она, в отличие от электрички, точно по расписанию за нашими душами приходит. Минута в минуту, установленную для каждого из нас Творцом.
Илья неожиданно заплакал.
– И всякий соблазн покончить с собой пораньше оборачивается уже настоящей трагедией, так как ты действительно отсюда уже уходишь, а вот там, – и монах указал пальцем в небо, – там… не будешь принят… Вот тогда-то твоя душа и поймет, что такое болтаться, как говно в проруби…
Утром следующего дня настоятель вызвал к себе своего келейника.
– Олег, съездишь сегодня на остров Безымянный… Говорят, что Виссарион там снова из кого-то беса изгонял. Пробудешь там пару дней и сам все своими глазами увидишь… И потом, перед отъездом скажешь ему, как бы невзначай, что слышал, якобы Владыка хочет его перевести в областной центр, что там есть много одержимых, а благословить на их отчитку… некого…
– Правда призовет?
– Поманим, глядишь, и сам приедет. От такого еще никто не отказывался. В золоте сможет купаться…
Монах и спасенный им Илья сидели уже в часовне и продолжали начатый разговор.
– Ты думаешь, за то, что ты мне жизнь спас, и я теперь тебе в ножки упаду? – сказал ему монах.
– Ты сам меня в этот монастырь привез, я не просился… – начал в ответ Илья.
– Это не я, это Господь Бог дал тебе шанс выбора… Эти люди не просто так появились на нашем острове… Это ты их призвал сюда. Точнее, тот, кто в тебе действительно есть. И тот, кто тобой действительно помыкает.
– Бред какой-то, – сказал ему в ответ Илья.
– Может быть… и бред. А может быть, и нет. Пойдем… – сказал монах и увлек Илью за собой в часовенку.
Там он взял позолоченный крест, лежащий на аналое, и неожиданно повернулся к Илье лицом.
Солнечный луч, уже пронизавший оконце часовни, обращенное на восток, мгновенно, отразившись в кресте, ударил по глазам Ильи.
Тот зажмурился, а его лицо стало вдруг искажаться. Он весь затрясся и взревел:
– Убери крест…
– Перебьешься! – спокойно ответил Виссарион.
Старушки, находящиеся в часовне, упали на колени и стали олиться, прося у Господа помощи сразу обоим: и монаху, и Илье.
Через несколько мгновений юноша снова принял свой обычный вид…
– Что это было? – спросил огорошенный случившимся Илья.
– Ты сам все понял и услышал, – ответил ему монах.
– Я, я не хочу… с этим жить… Помоги мне, Виссарион. Ты же можешь.
– Раньше нужно было думать, когда ты в стенах монастыря похоть свою ублажал.
И вдруг они услышали шум мотора.
К острову причаливал катер с тем самым келейником Олегом.
Подходя к часовне, Олег увидел вышедшего на крыльцо Илью.
– Илья? А ты как тут оказался? Тебя все ищут, отец обзвонился. Думали даже, что ты утонул…
– Юноша здесь для того, чтобы я совершил над ним чин отчитки… – неожиданно заступился за Илью Виссарион. – В этом заключалась просьба его отца. И он действительно подвержен беснованию.
– Какому беснованию? – рассмеялся Олег. – Он был у нас в монастыре, ел, пил… и все было в порядке…
– Конечно, вы же поили и кормили его, как на убой, не приглашали к участию в братской молитве и принятию Святых Даров. Так с чего бы бесу проявлять себя?..
– Когда состоится обряд? – уже более серьезно спросил келейник.
– Завтра на рассвете, – ответил монах.
– Я хочу присутствовать…
– Хорошо, значит, будем молиться вместе…
Ночью Виссарион был в затерянной келье на задней части острова.
Он стоял перед старцем, который когда-то спас его жизнь и теперь наставлял на новый подвиг во имя веры.
– Все в руках Божьих, – сказал старец, – иди, а я помолюсь за тебя. У тебя все получится… а для келейника… обставь все так, как это делают католики при изгнании бесов… Предложи ему помочь тебе… Нагони побольше ужаса, а когда он сбежит со страха… все остальное предоставь совершить Тому, Кто только один может это делать…
И монах склонился под благословение старца.
Перед чином отчитки Илья должен был исповедоваться.
Тяжело давалась ему эта первая его исповедь уже в зрелом возрасте. Но уже после нее он более спокойно внимал словам Виссариона.