– Такой человек действительно нашелся, – ответил ему батюшка Михаил. – Правда, им оказался не священник, а все последующие события и вовсе более напоминают святочную историю… Но если вы желаете, я ее вам расскажу до конца… – И батюшка Михаил продолжил.
– Главный редактор, от пережитого слегка заикаясь, поставил перед своим замом условие: немедленно прекратить всякие игры и приступить к работе, в противном случае с завтрашнего дня он мог считать себя уволенным.
И Михаил Юрьевич сказал, что он согласен и что завтра выйдет на работу.
Жена облегченно вздохнула, а дети радостно улыбнулись.
Поздно вечером Михаил Юрьевич в последний раз зашел в игру. Он попрощался со всеми своими друзьями, раздал все, что уже сумел накопить в той жизни, а какой-то девушке из Рязани подарил свою редакцию.
И встал из-за компьютера, когда первые лучи солнца коснулись крыш домов.
Он собирался на работу.
Члены семьи провожали его до машины, которую в то утро прислал за ним сам главный.
Михаил Юрьевич взглянул на жену.
Поцеловал дочь.
Пожал руку сыну. И вспомнил разговор с ним, который состоялся накануне вечером. Антон попросил взять его с собой в игру.
– Ты уверен, что готов к этому? – спросил отец.
И почувствовал, что сын замялся.
Тогда, чтобы снять возникшую неловкость, он добавил:
– Сам скажешь, когда будешь готов!
– Значит, договорились? – робко спросил сын.
– Считай, что договорились! – утвердительно ответил отец.
Юноша и утром находился еще в некой прострации.
Отец сел в машину и уехал…
Вся редакция с нетерпением ждала его возвращения.
Секретарша Юля на свои деньги купила его любимый эклер и заварила свежего чаю, тщательно протерев кружку, из которой он пил.
Фотограф Саша обежал всю редакцию, пока не собрал сумму своего долга.
И лишь уборщица Глафира, поняв, от чего с утра на работе такая суета, вскользь бросила:
– И где его только черти носят?
Юля, которая стояла у окна и видела, как подъехала машина, закричала:
– Приехал!
Михаил Юрьевич действительно вышел из машины и стал подниматься по ступенькам в сторону парадного входа в издательство.
Все вышли из своих кабинетов.
Рядом с главным стояла бессменный профсоюзный лидер Антонина, которая держала в руках нечто вяло напоминающее цветы.
«Видимо, и тут сэкономила», – мгновенно подумал он.
Когда кабинка лифта остановилась на их этаже, все замерли.
Двери лифта распахнулись, но Михаила Юрьевича в нем не было.
Наступила неловкая пауза.
И лишь через распахнутые двери кабинета заместителя главного на его автоответчике был хорошо слышен голос Антона, его сына:
– Отец, ты слышишь меня? Я согласен! Возьми меня с собой! Ты слышишь меня? Это Антон. Почему ты молчишь?
Прошло три года. И вот однажды, в сочельник, в самый канун Рождества Христова, повзрослевший Антон возвращался с работы к себе домой. Он был доволен результатом прожитого дня, хотя и чувствовал себя словно выжатый лимон.
Он спешил. Вся семья собиралась сегодня в ночь принять участие в рождественском богослужении. Когда он был уже у парадной двери, его кто-то окликнул.
– Молодой человек, это не вы обронили?..
Он оглянулся и увидел старика, который держал в руках компакт-диск.
Антон взял его в руки и сразу же понял, что это не его диск, но старика уже не было рядом. Он еще какое-то время постоял на улице в надежде, что отзовется хозяин потери, но улица была пуста, и он вошел в подъезд своего дома.
Войдя в квартиру, он сразу же завернул в комнату и, не раздеваясь, почти механически включил компьютер, а затем хотел было пройти в гостиную, где его уже ждали мама и подросшая сестренка.
На экране компьютера высветилась информация о новом сообщении. Он подошел и ближе и прочитал:
«Ну, здравствуй, сын! Вот и подошло время для нашей встречи. И если ты еще не передумал, то достаточно всего лишь вставить переданный тебе диск в дисковод и нажать на клавишу со словом Enter»…
Антон присел за компьютер и сразу же почувствовал незримое присутствие отца. Словно бы тот сам смотрел на него через экран c противоположной стороны монитора. Антон еще хорошо помнил его лицо, голос и, нажав запуск, вскоре стал набирать ответный текст:
– Здравствуй, отец! Спасибо, что вспомнил. Нам с мамой и Машей тебя очень не хватало. Первый год было особенно тяжело, и я, оставив учебу, пошел работать.
– Ты добился того, чего хотел в этой жизни? – спросил его уже в свою очередь собеседник.
– Общение с тобой мне заменили книги. А успокоение души я нашел лишь в православии…