Конунг Эйрик жил в Арне. А самым большим поселением в Хордаланде был тогда не Бьергюн, а место под названием Осейр на берегу Медвежьего фьорда. Туда часто заходили корабли, плывшие с юга на север и с севера на юг. В этом селении и поселился Эйнар. Не зная, чем кончилось дело в Хаугесунде и опасаясь, что его могли объявить вне закона на тинге в Рогаланде, он вновь изменил имя и стал называть себя Хрутом, по имени прадеда.
В доме, который сразу приглянулся Эйнару, потому что стоял он на берегу в стороне от других домов и оттуда открывался красивый вид на фьорд и его острова, в том доме жил человек по имени Торгрим. Жену его звали Хильдигунн. Оба были рачительными хозяевами и благожелательными людьми.
Эйнар нанялся к ним работником и старательно выполнял все, что ему поручали.
Когда следующим летом он наловил так много трески, что все в Осейре дивились его удаче, Торгрим сделал его своим компаньоном, отвел ему отдельное помещение в длинном доме и поручил управлять всеми своими рабами и слугами.
XXIX
У Торгрима была лошадь по кличке Дура. Ее запрягали в повозку и возили разные грузы. Для верховой езды она была непригодна. Но Эйнар разыскал в дальней округе жеребца, спарил его с Дурой, и когда кобыла разродилась, решил растить жеребенка так, чтобы на нем можно было ездить верхом.
Нужна была сбруя. И Эйнар, когда в Осейр прибыл с юга торговый корабль, отправился на пристань.
Один моряк с корабля предложил ему очень хорошую сбрую. Бронзовые скрепления сбруи были украшены медвежьими головами, телами и масками других животных. Эйнар поинтересовался, из каких краев это изделие. Моряк ответил: из Дании. Эйнар спросил, не знает ли торговец имени мастера. И услышал в ответ:
– Как мне не знать, когда я его брат! Звали его Вечерний Эйнар сын Храппа. Знаменитым был кузнецом.
Эйнар, ясное дело, обмер. А торговец спрашивает:
– Так берешь или не берешь? Похоже, упряжь тебе понравилась. – И назвал цену.
Эйнар молчал. Лицо его ничего не выражало.
– Вижу, цена тебе не под силу. Но дешевле не могу уступить.
Тут к Эйнару вернулся дар речи и он сказал:
– Мое имя Эйнар. Квельдэйнар был мне родным отцом. А ты мне, выходит, дядя. Мы с тобой никогда не встречались. Тебя Хорик зовут?
Теперь обмер и не мог вымолвить ни слова торговец.
А когда пришел в себя, позвал Эйнара на корабль, пригласил в шатер и велел принести еды и браги. На корабле Хорик был главным.
Дядя и племянник пили и ели до самого вечера. И вот что Эйнар узнал о смерти отца.
За день до своей кончины Квельдэйнар с работником возвращались из кузницы. Там по лугу обычно расхаживал старый козел.
– Странно, – сказал Квельдэйнар.
– Что странно? – спросил работник.
– Мне кажется, что козел лежит на пригорке и весь в крови. Работник сказал, что никакого козла там нет.
Когда вошли во двор, Квельдэйнар сказал:
– Верно, я видел своего духа-двойника, и жить мне осталось немного.
Работник стал убеждать его в обратном, но Эйнар ударил его в ухо и прогнал.
Ночью штормило и во дворе не стихал собачий лай.
Утром Квельдэйнар сказал своей жене Бере:
– Когда я умру, проткните меня копьем. Чтобы я мог попасть в чертоги Одина.
До полудня Квельдэйнар не покидал постели, ему нездоровилось. А потом ему полегчало, он поел и пошел на работу в кузницу. Там он мастерил наконечник копья. Он никак не мог удовлетвориться своей работой, несколько раз переделывал наконечник. И вдруг как закричит:
– Не сделаете! Знаю я вас! Вы не люди, а суки. Пусть тролли вас заберут! Я сам! Сам!
С этими словами он попытался воткнуть наконечник копья себе в грудь. Но металл еще не остыл, обжег и выпал из рук. Кузнец же сначала схватился руками за горло, захрипел, а после упал навзничь и умер.
Умершего положили в главном доме.
Ночью слуга слышал, как труп приподнялся на постели и сказал:
– Позовите Беру.
Он повторил это три раза. После третьего раза слуга разбудил Беру и рассказал ей о том, что видел и слышал.
Бера пришла, подошла к скамье, на которой лежал покойник, села на стул и спросила:
– Чего ты хочешь?
Труп лежал недвижно и безмолвно, как положено трупу. Но когда Бера собиралась уйти, она услышала: