— Что такое? — невинно спросил Лука и… улыбнулся чуть.
Мразь. Он же слышал её мысли. Он же всё знает, что она скажет, до того, как она откроет рот. Зачем постоянно задавать бессмысленные вопросы? Чего добивается этот колдун?
"Куда ты идёшь?"
Она сжала кулаки и губы поджала, чувствуя, как злость в ней волной поднимается.
— У тебя глаза от ярости горят… страшно смотреть.
Лука невозмутимо стоял, руки заложил за спину и… сделал шаг. Она невольно дёрнулась. Нет, она не отойдёт. Этот колдун ничего ей не сделает. Он ничего не сможет. Он сам признавался, что не может её тронуть, как и она его.
Она приподняла подбородок. Она не отступит.
— Тебе не страшно, — проговорила Дэл, чувствуя, как голос вздрогнул на конце фразы. От злости или от страха?
— Тебе тоже не страшно.
— Куда мы идём?
— Ты знаешь, что я вижу в тебе? — невозмутимый колдун, даже бровью не пошевелил, вопроса её не заметил.
— Куда. Мы. Идём. — процедила Дэл, чувствуя, как щёки начинают гореть. Она определённо злится. Если бы не магия, она бы давно обнажила меч и проткнула его. Множество раз. И первый удар — в глаза.
Но её глаза абсолютно такие же.
— Ты видишь себя. Я знаю. Но… я никогда не буду такой, как ты. Я не буду отнимать жизни людей. Я… не буду такой, ты не дождёшься, проклятый колдун!
Лука улыбнулся расслабленно, словно… она не попала. Ни одно острое слово не попало в цель. И от этого стало не по себе.
Он медленно покачал головой.
— Я вижу невероятную силу в этих глазах. Даже странно, что ты не справилась со мной тогда…
— Ах ты… — она сорвалась с места и толкнула его, не сильно, но тот отступил на пару шагов.
Нет, рука не дёрнется достать меч и его убить. Но она может с ним хоть что-то сделать. Она может врезать кулаком по лицу? И рука на этот раз просто не поднялась. Вздрогнула — но не поддалась. Магия оказалась сильнее.
— Задел? Тебя же это злит, я вижу… ты не привыкла проигрывать. Наверняка больше никто тебя не побеждал в бою…
Он поставил блок. Ещё один. Так легко и непринуждённо, сразу видно, что он сражался так тысячи раз. Каждое движение тренировочного меча — лёгкое и логичное. Он знал, куда она ударит, и всегда защищался спокойно и… с этой спокойной улыбкой.
Дэл облизнула пересохшие губы. Ей же иногда снился этот бой. Единственный, где она хотела победить — и в итоге проиграла.
Она ударила по ногам, но лишь задела кончиком деревянного меча колени — и получила тычок в живот. Ощутимый. Болезненный. Она зажмурилась, всего мгновение — меч вылетает из рук, она не успевает схватить его крепче. Кажется, он выбил его ногой. Кажется, равновесие она не удержала и теперь падает. Кажется, она проиграла.
— Это больше, чем человеческая сила воли… это нечто божественное, дар богини всему человечеству — и он в твоих глазах, в твоих руках, в самой тебе.
Он улыбнулся обезоруживающе. Рука перестала нащупывать потерянный клинок. У него такая… правильная улыбка. От такой хочется улыбаться в ответ. Что она сделала этому старшему рядовому в зелёной куртке? Или он просто… вот такой, простой, улыбчивый и хороший?
Лука улыбнулся, заметив что-то. Странная улыбка. От такой хотелось бежать или ударить в лицо.
— Ты рождена для большего, Дэл.
И этими словами выбил уверенность из неё. Разом. Она уже слышала это от одного человека, и не хотела слышать это снова. Матфея давно уже не было. Она не должна была слышать его в других. Или… может, ей показалось, и он говорил совсем иначе?
Он говорил, что она рождена для чего-то особенного. Иначе. И с другим смыслом.
И они снова пошли по этой тонкой тропинке. Тишина была не очень приятна. В мыслях капрал снова ожил, в своей зелёной неформенной куртке, с растрёпанными волосами и лёгкой улыбкой, которой вскрывал сердца людей лучше, чем какой-либо вор пользовался отмычкой. Он снова ожил и снова говорил — и его слова заставляли дышать чаще.
"Кто-то должен быть сильным".
"Всё будет хорошо, Дэл".
"Ты ничего не могла с этим сделать…"
Единственный, кому она хоть немного, но доверяла свои мысли и переживания. Единственный, кто переживал за неё. Единственный, за кого она была бы готова умереть, но вместо этого умер он. А она его не спасла. И это была её вина.
Она подняла глаза на небо, застланное ветками. Ещё светло. Они до сих пор шли, и конца этому пути не было видно. И каждый шаг давался всё тяжелее и тяжелее, словно что-то давило к земле, словно на плечах что-то увесистое держалось.
Машинально Дэл схватилась за бок и… почувствовала что-то мокрое. Пот? Она подняла руку и усмехнулась, увидев красные разводы. Ах, там же были раны. Старые и давно забытые, но почему-то открывшиеся только сейчас. Впереди остановился Лука, обернулся и проговорил:
— Тебе нужен целитель.
Она подняла глаза с окровавленной руки на него. Один вздох — и она поняла смысл. Ей действительно нужен был целитель.
Тот самый светловолосый целитель, который прижимал её к себе как что-то тёплое и ценное. Брайс. Он умел обращаться с её ранами, но в этот раз что-то пошло не так… она сжала кулак.
"Ты только вернись, тихоня Дэл". И она действительно пообещала, что вернётся. Дэл зажмурилась. Не сейчас. Она не имеет права умереть от этой проклятой раны. Даже если шансов убить колдуна и вернуться в город почти нет, с её смертью их вообще не останется.
— Мне нужен целитель, — повторила она.
Ей нужен Брайс. С ним было проще. С ним она могла открыто говорить, открыто злиться и не думать о последствиях. С Матфеем ей было иногда тревожно, потому что одно неловкое слово — и он может исчезнуть из её жизни, а это страшно, без него она не выживет, без него будет отвратно. Брайса не жалко. Брайс сам за себя постоит — пошутит глупо или наорёт.
И Матфей исчез из её жизни. По её вине.
"Ты никогда не была виновата в этом". Упрямый Брайс и тут высказался. Тогда он сказал это про тот самый случай с Лексом. Что она тогда ему ответила?
"Тебя никогда рядом не было, чтобы ты мог оценивать степень моей вины".
Она всегда была одна. Только с Матфеем она была не одна. Именно это она и боялась потерять. Именно это она и потеряла, и осталась в итоге одна. Зачем же она тогда вспоминает того дурака-целителя? Одни объятия смогли что-то изменить в их отношениях? А были ли у них вообще отношения, кроме обязанности целителя лечить раненных солдат? Без этого всего она бы никогда не заглянула в палатку Брайса. Его и в самом деле никогда не было рядом, и когда он наконец-то оказался, то снова глупо пошутил и… её забрал проклятый Лука.
Он аккуратно снял окровавленную повязку и положил тёплую ладонь прямо на рану. Дэл зашипела от боли. Лягнуть бы этого колдуна… и она почувствовала слишком странное тепло, идущее из его руки. Настолько странное, что боль отошла куда-то далеко. Магия? Он точно лечил её магией. И от осознания этого по телу пошла дрожь.
— Не беспокойся… — мягко проговорил Лука и взглянул ей в глаза.
Тёмные. Совсем тёмные, даже блика в них не видно. И в них отражалась она сама. И пусть в отражении не видно, но Дэл помнит, что её глаза точно такие же. И от этого хотелось выть. Неужели боги и в самом деле решили так устроить ей жизнь, чтобы она постоянно сомневалась в себе? Если так, то чувство юмора у них не лучше, чем у Брайса.
— Бес подери… — он отстранился, — Кажется, я переоценил свои возможности.
Прежде безмятежное лицо изменилось, тёмные глаза забегали, кажется, что-то вывело колдуна из привычного равновесия. Она оперлась рукой о ствол дерева. Кажется, её равновесие тоже под угрозой. Он же должен был залечить рану, прошло достаточно дней… колдун резко рванул с себя накидку, да на земле её расстелил.
— Придётся нам здесь задержаться, — он попытался улыбнуться, но на его лице никакой радости не читалось. Что-то пошло не так.
— Магия уже не помогает, да? — ухмыльнулась Дэл.
Дело касалось её жизни, и рядом на этот раз не было никакого целителя. А она всё равно находила, чем может задеть этого колдуна.