— Всё в порядке! — слабо улыбнулась Дэл, — Я понимаю…
Вонзила бы нож ей прямо меж лопаток, да прокрутила бы его, чтобы закрепить успех. Но вместо этого она обняла её, и услышала:
— В двенадцать утра у нас будет общее собрание, на котором тебя попросят всё рассказать. Не говори о магии. Скажи, что просто колдуна убили… и всё, никакой отметины нет.
Дэл кивнула. Это звучало действительно правильно. Так она и сделает. Она хлопнула по плечу Лайзу, да улыбнулась ей на прощание. Если представить её кровь на руках, то можно было даже улыбнуться искренне.
Обман. В каждом слове, в каждой эмоции, которые она показывала слишком ярко. Все думали, что она просто не умела сдерживаться, уж слишком импульсивной была рыжая и улыбчивая девочка. Хоть кто-нибудь подозревал в горячей Лайзе маленькую обманщицу? Она бы об этой двуличности не узнала, если бы не судьба так не сложилась. Дэл поправила себя: не судьба, а такова была воля Морры.
Наверно, все эти слова ей тоже подсказала Морра. Уж слишком резко такие варианты приходили в голову. Или… она действительно стала умнее и серьёзней за всё время, проведенное за воротами. Жаль только, читать не научилась. Ни книги читать, ни людей.
Она махнула рукой удаляющемуся силуэту Лайзы, да пошла в сторону родного дома. Она должна была дойти до него. Она должна была просто лечь, отдохнуть, пока за спиной разгорался красивый рассвет. Она шла по пустой улице, ни одна живая душа не вышла встретить её, да и с кем бы она могла сейчас встретится? Лайза оказалась лживой тварью, Лекс встаёт значительно позже, Стивена она уже проведала на воротах.
"Пообещай, что вернёшься".
Сердце удар пропустило.
Дэл закусила губу, да пошла в сторону палатки светловолосого целителя. Она пообещала Брайсу. Она должна была до него дойти, снова обнять его и… для начала просто обнять. Это было важнее, чем открыть дверь пропахшего пылью и плесенью дома, в котором она лишь спала да ела.
В палатке оказался какой-то тёмненький мальчишка, расставляющий в шкафу Брайса какие-то склянки. Она долго смотрела на него, даже и не зная, что сказать, что сделать, просто стояла и смотрела. Наконец он оторвался от шкафа и заметил её в проходе.
— У вас ранение? Или…
Дэл головой мотнула и спросила тихо:
— Где целитель Брайс?
— Дома отсыпается. Его смена будет в следующую ночь. А… что такое?
Она молча вышла из палатки, да пошла в сторону дома. У Брайса была своя семья, которая наверняка ждала его дома с нетерпением. Вспомнился вкус яблочного пирога, который он принёс от своей невесты. Как её зовут…? Кажется, Майя.
Пирог действительно был вкусным. Его невеста постаралась на славу.
«Ты только вернись, тихоня Дэл».
Возможно, Брайс был единственным человеком, который во всём этом городе ждал её возвращения.
Она не имела права врываться к нему домой, пугать его невесту, так что лучше уж и в самом деле пойти домой, отоспаться перед этим самым собранием, чтобы уже потом вечером заглянуть к целителю и обрадовать его своим возвращением.
В доме и в самом деле пахло пылью. Она сделала шаг за порог и буквально чуть не закашлялась от этого. Сколько её здесь не было? Время с колдуном словно шло совсем иначе. Она аккуратно сняла с себя куртку, пропахшую насквозь лесом и кровью, да попыталась повесить её на крючок.
Однако она соскользнула с вешалки и упала. Дэл уж было нагнулась, чтобы её поднять, да только вспомнились почему-то слова Лайзы: "Та куртка была с того самого острова, откуда они все — эти колдуны". Это была не она. Лохмотья, оставшиеся от неё, висели до сих пор на дереве, возле которого и умер Матфей.
Это был подарок Брайса. Просто в темноте все тёмные куртки были похожи. И нашивка капрала на плече была та самая.
Сколько раз брался за эту нашивку Матфей?
Сколько раз он прикладывал ладонь к нагрудному карману, обещая бороться во славу народа и бога нашего?
Сколько раз он чувствовал вину за свой обман.
Это другая куртка. Совсем другая. Лишь нашивка связывала её с той самой.
Но Дэл лишь стащила с себя сапоги, да пошла вглубь дома, оставив куртку валяться на полу.
С возвращением домой вернулась вся та усталость, накопленная долгой дорогой домой. Сколько она шла, сколько она боролась, чтобы в конце концов увидеть свой старый диван, да угол захламленного стола. Дэл тяжело вздохнула и упала на диван, прямо в грязной рубахе.
Она закрыла глаза и… слышала собственное стучащее равномерно сердце. Она была дома. Никто её здесь не тронет. Она наконец в безопасности. Она сможет навестить тёплого Брайса, послушать крики детей на игровой поляне, да снова помочь с уборкой Лексу, которому сложно было этим заниматься самостоятельно.
Дэл мотнула головой, выгоняя мысли прочь, и попыталась забыться во сне.
Звук взведенного курка заставил её распахнуть глаза.
Лекс задумчиво вертел револьвер в руках. Волосы его отросли за то время, что они не виделись. Она оглядела дом — много хлама, как и у неё дома. Кто-то приходил к нему во время её отсутствия? Судя по отросшим волосам и шрамам на подбородке — вряд ли.
— Боже… — пробормотал Лекс себе под нос и наконец правильно взялся за рукоять револьвера.
Он поднял глаза прямо на неё. Хорошо знакомая пустота в глазах. Дэл нервно сглотнула. Слишком хорошо знакомо ей это. В таком состоянии огнестрел берут не для того, чтобы поохотится. Нет. Он не должен был…
— Пожалуйста, Лекс, опусти оружие… — проговорила она.
Парень прищурился, словно вглядываясь в неё, и наконец сделал пробный выстрел в пол. Щепки разлетелись в стороны. Он улыбнулся, но в этой улыбки ни радости, ни счастья, да и в глазах всё та же всепожирающая пустота.
— Какой же я трус… — тяжело вздохнул он.
Она вскочила со своего дивана и… поняла, что она дома. Рядом не было ни Лекса в его коляске, ни того хлама, ни револьвера. Это был сон? Или… она взглянула на свои руки. Что это было? После встречи с колдуном она уже не могла воспринимать сны как что-то обычное и несущественное. А… она на всякий случай в очередной раз задрала рубаху. Ничего не было на животе. Она была свободна. Никто не мог наслать на неё резко сон, если только…
— Бесова магия… — проговорила она, и резко рванула к шкафу.
Рывком стащила с себя рубаху, чтобы надеть другую — на грязное тело, что в любое другое время вызвало бы у неё раздражение. Но в этот раз она лишь сморщилась лишь при одной мысли об этом, но времени не было — она должна была проведать Лекса, просто удостовериться, что с ним всё в порядке. Она натягивала сапоги, бормоча про себя: «Лишь бы сон… лишь бы сон…». И вылетела она из дома, по пути куртку надевая и думая только об этом.
На улице было уже много народа. Большинству было плевать на торопящуюся девушку в тёмной куртке. Кто-то оглядывался ей вслед, смутно вспоминая, что где-то видел. Никто не окликнул. Никто ничего не сказал. Дэл шла с опущенной головой, то и дело срываясь на бег. Лишь бы это и в самом деле был сон…
Она громко постучалась в дверь его дома — излишне нервно, слишком сильно. Невольно в голове пошёл отсчёт секунд. Пройдёт тридцать секунд без шорохов и звуков — она дверь выломает и войдёт. На семнадцатой секунде она услышала, как скрипели колёса его коляски, и наконец смогла выдохнуть. Всё в порядке…
За раскрывшеюся дверью находился Лекс — улыбающийся и совершенно спокойный, на первый взгляд.
— Ох… Дэл… ты вернулась?
Она сдавленно кивнула, осматривая его. Да, ему и в самом деле стоило подстричься, да только она сама могла его лишь отвратительно обкорнать. Позже она обязательно свозит его к цирюльнику. Но это будет позже.
Он улыбнулся ей, как делал каждый раз, когда она приходила к нему с помощью. Отсутствие обеих ног сильно ограничивало его возможности, как больно не было это признавать. Однако она подняла взгляд чуть выше плеча, и оглядела коридор. Вроде не так грязно, как ей показалось.