Сухов тут же замолчал, и Хрущев продолжил изучение документов.
Отодвинув, наконец, папку от себя, он презрительно сказал:
– Шавки, – и поднял глаза на нас.
Взгляд Хрущева пугал и гипнотизировал, одновременно. Мне жутко захотелось отвернуться, но я стоял, боясь шелохнуться. Это был взгляд гюрзы – змеи, которая время от времени жалит кого попало, что бы не отравиться собственным ядом.
– Где дневники?
– У меня в кабинете, в сейфе, – ответил Сухов.
Хрущев сделал неопределенное движение пальцами, и Трофимов, тут же получив от командора ключи, почти бегом, покинул кабинет.
– У вас есть просьбы? – спросил у нас Хрущев, после того, как за Трофимовым закрылась дверь.
– Я прошу вас временно перевести меня, Кожемяку, Рожкова и Трусова а Омский филиал, – ответил Сухов.
Хрущев как-то недобро ухмыльнулся, но сказал:
– Хорошо. А до этого отдохнете пару недель в санатории под Звенигородом.
Давая понять, что аудиенция окончена, он опять откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сухов толкнул меня локтем, и мы направились к выходу. Уже у самых дверей нас настиг вопрос Хрущева:
– Вы уверены, что “всплески” прекратились навсегда?
Я от неожиданности вздрогнул и чуть не втянул голову в плечи. Командор же четко, по-солдатски, сделал “кругом” и ответил уверенным голосом:
– Абсолютно.
– Можете идти, – сказал Хрущев: – В Звенигород вас повезут прямо отсюда, я распоряжусь. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь.
15 часов 35 минут.
Санаторий под Звенигородом оказался заведением закрытого типа. Чтобы попасть в него, нам пришлось преодолеть тройную проверку, причем в последнюю входил, по-моему, даже рентген.
Когда мы с Суховым, наконец, оказались в выделенном для нас роскошном двухместном номере, я, еле сдерживаясь, спросил у него:
– Объясни, наконец, что все это значит?!
– А это значит, – бодро откликнулся командор: – Что у нас с тобой появился шанс прожить достаточно долгое время и, может быть, в порядке исключения, нам дадут дожить до глубокой старости и умереть своей смертью.
– Ничего не понял, – сказал я.
– Сейчас поймешь.
То, что после этого мне рассказал Сухов, подтвердило мои смутные подозрения о том, что вся история со “всплесками” являлась лишь верхушкой айсберга.
Оказывается, что как только выяснилось, что “всплески” ложатся на плавную кривую, один конец которой двигался по направлению к Москве, а другой терялся где-то в Горно-Алтайской АО, помимо нашей, оперативной группы, направленной в Карпов, была сформирована еще одна – экспертная группа. Она была направлена в город Бийск – первый известный город на Дуге, и занималась там выявлением “причины-источника” возникновения этой, так называемой Дуги.
Прибыв на место, группа разделилась на звенья, одни из которых начали работать по нераскрытым преступлениям, обращая особое внимание на случаи с без вести пропавшими и нераскрытые серийные убийства, как в Бийске, так и в области. Еще часть штудировала истории болезней в местной психиатрической лечебнице. Три же оставшиеся звена были брошены в свободный поиск по городским архивам. В их задачу входило выявление странных или необъяснимых происшествий произошедших в данной местности за последние годы.
Именно одно из таких звеньев, под командованием лейтенанта Трусова и обратило внимание на железнодорожную катастрофу на перегоне Ашта-Бийск, которая произошла в 1946 году. И привлек их внимание не сам факт катастрофы, причиной которой явился сильный пожар в одном из вагонов, в результате чего целый состав сошел с рельс и погибло более 30 человек, а повышенный интерес, который проявили к этой катастрофе органы госбезопасности. Особенно бригаду работников КГБ, прибывших на место крушения состава, волновала судьба груза, перевозившегося в том самом вагоне, где начался пожар.
В сопроводительных документах он значился, как “груз № 201-БИС”, и станцией его назначения был город Зеленоградск под Москвой, а именно: почтовый ящик № 8006. Как удалось выяснить, по этому адресу находилась закрытая лаборатория Всесоюзного института стали и сплавов, которая занималась разработкой сверхпрочных сплавов для оборонной промышленности.
После соответствующего запроса, в Москве, в архивах АН СССР, был обнаружен годовой план этой лаборатории за 1940 год, где, среди прочих, значился и такой пункт: “Разработка многофункционального сплава на основе изучения свойств объекта № 201-БИС”. Однако вся документация по этой теме была утеряна при эвакуации в октябре 1941 года или погибла во время катастрофы под Бийском. Единственное, что удалось выяснить, так это то, что в Зеленоградскую лабораторию объект 201-БИС попал из некоего научного учреждения, расположенного в поселке со странным названием Хальмер-Ю, что севернее Воркуты.