- Вы герой, Василий Васильевич, точнее, очень скоро им станете. Защитник стабильности и…
- Справедливости.
- Защитник справедливости, нуждающихся…
- В чем?
- В защите?
- Я понял, можете не продолжать. Что же вы и это моё «руководство» вместе со «спонсорами» во мне эдакого углядели? Парадоксально отличное зрение героем меня не делает. Подумаешь, появился из ниоткуда. Тут помню, тут не помню. Пугаю ребят из рентгеновского кабинета.
- Да нет, они уже к любым странностям привыкли. Узнаете? – Татьяна перелистала еще пару страниц в своем блокноте и продемонстрировала Василию изображение круга с черепом посередине и двенадцатью отверстиями по окружности.
- Немного экстравагантно для часов. Я бы не стал такие носить.
- Это не часы. Василий, соберитесь, - голос Татьяны стал неожиданно серьезным и твердым. Поведение девушки вообще менялось каждые несколько минут. То ли она еще не определилась, как ей стоит себя вести с Васильевым, то ли постепенно готовила его к знакомству с настоящей собой, - Вам знакомо это приспособление? Вы знаете, что это такое?
- Да.
Татьяна с облегчением вздохнула. Её лицо даже озарила легкая улыбка.
- Моё оружие. Диск Ангела смерти. Теперь я начинаю вспоминать. Где он сейчас? Мне нельзя с ним расставаться…
- Спокойнее, он в надежном месте.
Татьяна не успела и глазом моргнуть. Рука Василия в мгновение ока преодолела расстояние до её горла. Пальцы мужчины сдавили его.
- Пустите…
- ГДЕ ОН?!
- Пустите, здесь его нет. Вы получите его очень скоро… после ужина. Перед ним. Не я решаю, - в глазах Татьяны читался неподдельный ужас: чего-чего, а такой смены тона их непринужденного разговора она не ожидала, - Пустите, прошу!
Красный свет в стеклышке металлической пластинки на секунду стал вдвое ярче, но тут же поблёк. Хватка ослабла. Василий смог совладать с собой.
- Простите, Татьяна.
Вместо ответа девушка достала из сумочки свежую пачку сигарет, распечатала её и, достав одну, сама вложила сигарету в губы не успевшего окончательно прийти в себя Василия. Чиркнула спичкой. И лишь затем убрала руку мужчины со своей шеи.
- Будем считать, что знак у двери не видели ни вы, ни я, - она встала с края койки, на которой всё ещё лежал Василий, - Я попрошу вас раз и навсегда запомнить, гражданин Ангел: любые дальнейшие агрессивные действия в мою сторону не обойдутся для вас без последствий. Без таких, о которых вы еще ни раз и ни два потом пожалеете. Я вам не враг, врагов вы себе наживете. Очень скоро и в больших количествах.
Василий потушил не докуренную и до половины сигарету о ближайшую стену и небрежно бросил окурок на пол, проигнорировав осуждающий взгляд Татьяны. Соскочил с койки и осмотрелся в поисках одежды, которая должна была быть для него приготовлена.
- В шкафу. Зеркало там же, на дверце, - секретарь, скрестив руки на груди, произносила слова так, будто выплёвывала их, всем своим видом показывая, что недавнее рукоприкладство прощать и забывать она категорически не намерена.
Костюм был идеально черный, с тремя пуговицами. Рубашка, напротив, - безупречно, словно только выпавший снег, белой. К ремню прилагались два замысловатых крепления, как будто для ножен.
Добро должно быть с кулаками? Должно, но не обязано. Ангел усмехнулся.
- Бабочка вместо классического галстука?
- Конечно. Иначе использовать ваш драгоценный диск будет менее удобно. Представляете, тянетесь вы к камушку, а тут этот галстук. И вот вы уже сражаетесь не со злодеем и негодяем, а с собственной одеждой.
- Печальное будет зрелище.
- Зато отлично подходит для отнюдь не шекспировского Отелло.
- Мавр своего дела еще не сделал, мавру рано уходить, - Василий поправил бабочку, - Да и не такой уж и мавр, - добавил он, глядя в зеркало на своё отражение. Если не считать металлической пластики, свою внешность он бы не назвал запоминающейся или особо выделяющейся. Обычная стрижка. Не слишком короткие, не слишком длинные черные волосы, лёгкая щетина.
Василий провел пальцами по пластинке. Только сейчас он понял, что с ней было не так. Справа и слева в неё было ввернуто по два шурупа с расплавленными головками, чтобы никому не пришло в голову их выкрутить. Конструкция пластинки наличия этих шурупов определенно не предполагала, но человек, их добавивший, судя по всему, даже не задумывался о том, что с его дополнением прибор ангельского взора может оказаться поврежденным.
- Теперь ясно, откуда были помехи.
- Какие помехи?
- Ох. «Красное освещение» в этой палате, например.
- А, вы об этом.
- Не могу понять, зачем так нужно было делать. Неужели этот член кружка очумелых ручек считал, что в здравом уме и трезвой памяти я решу сам себя лишить последней возможности видеть?