- Пока нет. Но будьте готовы дать исчерпывающие ответы, коль скоро они появятся, - с этими словами он вышел вон.
Какое-то время я гадал, чем вызван был этот визит. Ужели положение хранителя традиций Мнемотеррии давало право вести себя столь бесцеремонно? Надо будет повыспрашивать Габриэля, когда он вернется. Все-таки я многого не знал о заведенных в Мнемотеррии порядках, не хотелось подводить хозяев да и самому попадать впросак.
Но затем появилась Январа, все мысли вылетели из моей головы. Девушка была полностью одета для прогулки. Ее изящную голову венчала крохотная кокетливая шляпка, тонкий стан охватывало элегантное серое платье с пуговицами на груди и воротником-стойкой, украшенным рюшью, на ногах были легкие ботфорты с низким широким каблуком, какие обычно используют для верховой езды.
- Доброго утра, Микаэль, - напевно произнесла она. - Как вам спалось?
- Благодарю, спал как убитый.
- Вы готовы к прогулке? Я рада компании, ведь маменька не большая любительница выходить из дому, а бродить в одиночестве быстро прискучивает.
Под щебетание Януси мы прошли в большую переднюю, где слуга подал девушке накидку-пелерину, украшенную шкуркой чернобурки, а мне – шинель. Лисица на плечах Януси выглядела совсем живой: с острой мордочкой, блестящими глазами, лапами с коготочками и роскошным пушистым хвостом.
- Это тоже подарок брата? – не сдержал я любопытства.
- Как вы угадали? – удивилась Январа.
- Он сравнил вас однажды с лисой.
- Разве между нами есть сходство?
- Полагаю, Габриэлю виднее. Я слишком мало знаком с вами, чтобы судить.
- Но какое-то мнение у вас сложилось? Мне очень хотелось бы знать, как выгляжу я в ваших глазах.
Януся была серьезна, смотрела на меня пытливо, чуть склонив головку на бок, постукивая обутой в ботфорт ножкой об пол, хотя последнее едва ли осознано. Я поддался ее нетерпению.
- Вы очаровательны своей непосредственностью. Вы кажетесь воплощением стихийных сил – лукавый эльфёнок, дитя природы. Вы естественны, как ветер, как слепящий блик на воде, как дождь в лицо. Вас нужно либо принимать сразу, безоговорочно, либо не принимать вовсе.
- И что же решили вы?
- Кто я такой, чтобы противиться стихии?
День стоял погожий, напоенный свежестью и солнечным сиянием. Пригревало. Мы миновали туевую аллею с вечно голодными и вышли за ворота усадьбы. Какое-то время сквозь сплетение ветвей еще проглядывали дома и хозяйственные постройки, но они быстро скрылись из виду, и мы ступили в лес. Он был редким и светлым. То тут, то там из земли выходили камни, дорога то подымалась вверх, то шла под гору. Вскоре мне сделалось жарко в шинели, я снял ее и перебросил через локоть.
Январа вела меня вдоль реки. По обеим ее берегам высились могучие стволы деревьев. Ложе реки складывалось округлыми глыбами желтоватых и голубоватых цветов, в которых течение пробило себя путь. Я смотрел, как вода преодолевает каменные преграды, пенясь бурунчиками.
- Обычно Смородиновая куда уже, - охотно пояснила Януся, перехватывая мой взгляд. – Но теперь весна, в горах тают снега и спускаются к нам, сюда. Ниже по течению есть мост, там мы переберемся на другую сторону.
От быстрой ходьбы девушка разрумянилась, но ее голос оставался размеренным, а дыхание ровным – подъемы и спуски не утомили Январу ничуть. Плавной была походка: девушка точно скользила сквозь воздух. Если бы не стук мелких камешков, отбрасываемых ее ботфортами, я бы подумал, что делю тропу с существом, сотканным из эфира и солнечного света.
- Как вам понравился вчерашний вечер? – спросила Януся.
- Никогда прежде не видел ничего подобного, - нимало не покривив душой, отвечал я.
- Вы смеетесь надо мной! Не такие уж мы здесь, в нашей оторванности от мира, дремучие провинциалы. Ни за что не поверю, будто в вашем доме не музицируют! Габриэль рассказывал, у вас три сестры.
Я боялся, что, узнав о болезни моего отца, Январа примется жалеть меня, мне же хотелось видеть в ее глазах восхищение, поэтому я сказал, не вдаваясь в объяснения:
- У сестер другие увлечения.