В это время вошел Василий Моисеевич Онащенко. Чувствовалось, что он взволнован. Поздоровавшись, он сел в уголочке.
– А вас-то за что хотят бить? – спросил Иосиф Юльевич
– Понятия не имею. Работал в худфонде, делал с Заболотным конкурсы. Неужели и Владимира Игнатьевича долбать будут, так он же президент Академии. Наверное им мое отчество не понравилось. Сейчас же любят копаться в родословной.
– Я вас попрошу, и вас Василий Моисеевич, и тебя, Иосиф, сесть в зале отдельно. А то еще пришьют нам групповщину. Ну, кажется, пора.
Зал был полон. Очевидно явка была обязательной. В президиуме за красной скатертью сидел Шлаканев и еще несколько членов партбюро. Шлаканев бодрым голосом открыл собрание и тут же предоставил слово секретарю райкома. Тот прошел к трибуне, вытащил из кармана несколько листков, мрачно осмотрел зал, потрогал микрофон и начал читать строгим глухим голосом:
– Товарищи! Партия и правительство уделяет большое внимание вопросам идеологии. За последнее время появился целый ряд постановлений, связанных с искривлением нашей политики в литературе, музыке, изобразительном искусстве и науке. 28-го января в «Правде» появилась редакционная статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков». В ней были разоблачены антипатриотические настроения некоторых представителей нашей интеллигенции, низкопоклонство перед Западом, отрыжка буржуазного национализма и космополитизма. После этого по всей стране прошли мероприятия, изобличающие космополитов, беспаспортных бродяг без родины и без совести. Они проникли в нашу среду и заражают нашу интеллигенцию гнилыми антипатриотическими настроениями. Партия призывает нас изобличать эти настроения и строго наказывать людей, которые их пропагандируют. И в вашем коллективе есть космополиты, которых мы с вами сегодня же призовем к ответу за их деятельность. Наша партия и лично товарищ Сталин нас призывают…
КАК УЧИТ НАС НАШ ВЕЛИКИЙ…
«В газетах пишут, что я призываю, – рассуждал он про себя, набивая трубку. – Я не призываю, я приказываю, но приказываю в мягкой форме – в виде предложения. Мне больше нравится, когда пишут: «Как учит нас…». Но, собственно, дело не в словах. Я уверен, что ни одна настоящая крепкая власть не может держаться без страха. Я предлагаю, а они без обсуждений бегут выполнять мое предложение, даже если я его высказываю намеком, потому что боятся. Нужен страх. Причем страх должен быть настоящим. Они не просто должны бояться осуждения, порицания, снятия с должности, потери работы. Люди должны бояться пыток и смерти. Тогда они будут выполнять все безоговорочно. Тогда власть становится по-настоящему сильной. Это показал 37-й год, это показала предвоенная чистка в армии.
Да, это безусловно связано с жертвами. Западные либералы кричат – от репрессий пострадали сотни тысяч. Как показала статистика пострадало всего 3 процента населения. А что такое 3 процента – это крайне незначительная часть.
Люди должны бояться власти, и это правильно. Все – от рядовых граждан до самых высокопоставленных сотрудников. Почти все руководители Министерства государственной безопасности были в свое время арестованы: Ягода, Ежов, Агранов… Сидя на своих высоких должностях, они знали, что это ненадолго. И поэтому они лезли из кожи вон, чтобы доказать свою преданность. Они сеяли страх среди своих подчиненных. Они невероятно усердствовали, чтобы добыть любые признания от «врагов народа». И добивались. И это им тоже не помогало. Только страх руководил ими. Арестовали жену Поскребышева – Брониславу Соломоновну, и он не решился за нее вступиться. Когда рассматривали персональное дело Полины Семеновны Жемчужиной, Молотов голосовал за исключение жены из партии, хотя знал, что это приведет к ее аресту. Ежов так и не решился вступиться за свою жену. Страх – это великая сила. Одно не могу понять, почему они выбирают в жены евреек?