Действительно, еще не понимают многие люди настоящих произведений. А искусство движется вперед. Я вспоминаю, что в 2003 году престижную премию Тернера в известной галерее Тайт в Лондоне вручили трансвеститу Грейсену Перри за вазы с изображением секса с детьми. Хотя детей до 16 лет в галерею не пускали, да и взрослые смущались, но все-таки это было филигранное мастерство. На вручении премии блистал сам мастер, очаровывая публику роскошным дорогостоящим женским вечерним платьем.
Ну, эти времена давно прошли. Долой мастерство. Главное лаконичность. Прибил лопату к деревянной доске – вот тебе и инсталяция «Лопата». Еще пару листков бумаги, поясняющих, что это инсталяция, а не пожарный инвентарь. Простота – сестра таланта. Искусство рвется вперед гигантскими темпами – перед музеем огромный паук, в музее вместо картин грязные сортиры. Ура!
Нужно потратить еще много времени и сил, чтобы воспитать в людях понимание настоящих произведений искусства, настоящей красоты. А то некоторые вспоминают мальчика у Андерсена, крикнувшего «А король-то голый!». Но нету такого мальчика, а взрослые дяди – искусствоведы да академики молчат. Многие думают что это потому, что они боятся прослыть консерваторами. Ерунда! Не нужно злословить и завидовать. Просто, очевидно, они уже постигли глубину и силу произведений инсталяций на сортирные и бытовые темы. Они знают, что является настоящим произведением искусства ХХ1 века. Недаром же академик Пиотровский – директор Эрмитажа принял в подарок произведение Кабакова. Теперь Эрмитаж является обладателем самых великих произведений мастеров: «Мадонны Бенуа» и «Мадонны Литты» Леонардо да Винчи, «Данаи» и «Возвращения блудного сына» Рембрандта и «Туалета в углу» Ильи Кабакова.
Я рад за них за всех, за их оптимизм, за их глубокое понимание искусства, но, очевидно, придется сознаться, что я, к сожалению, неисправимый консерватор. Я не могу затаив дыхание с восторгом взирать на произведения натурально-сантехнической тематики. Мне почему-то не хочется так активно прорываться вперед, мне больше хочется остановиться где-нибудь в районе абстракционизма и сюрреализма, спуститься на моем эскалаторе памяти немножко назад, как говорится, поближе к светлому прошлому. Давай вернемся, дорогой читатель, к реальности, на нашу 95-ю дорогу к тому времени, когда еще работала радиостанция Фрэнка Синатры, когда люди не сидели по вечерам, уткнувшись покрасневшими глазами в огромные плазменные экраны, когда ездить было все-таки не так опасно, потому что телефон служил только для переговоров, а не был одновременно фотоаппаратом, почтальоном, компьютером и вообще Б-г знает чем. Эскалатор медленно везет нас вниз. Где бы сделать остановку? Я смотрю по сторонам…
ЭКСПОЗИЦИЯ В «FORWARD»
– Что ты вертишь головой? – спрашивает Леночка. – Смотри на дорогу! Be careful! (Будь осторожен!) Скоро въезд в центр города.
Звучит Фрэнк Синатра, все еще заманчиво обещающий нам, что если у нас получалось там, то получится и везде, стало быть и здесь в Филадельфии («I gonna make it anywhere»). Ради этого мы и едем по 95-й дороге.
Я привык ездить по ней днем. Это широкий, многополосный, всегда загруженный highway, пересекающий чуть ли не половину Америки. Сейчас приходится ехать поздно вечером. Машин мало, и я позволяю себе отвлечься. А вот и долгожданные указатели. Правый ряд, правый поворот «Сenter City, City Hаll». Это нам. Мы едем в самый большой книжный магазин «Forward».
На днях мне позвонили и предложили устроить персональную выставку в этом магазине. Беседовала с нами некая миссис Бани – менеджер по пиару. Разговор был необычным. Я привык, что в Америке договариваются насчет выставок долго и нудно не менее чем за три месяца, смотрят слайды работ, отбирают. Не любят, чтобы было слишком грустно: «Что вы все Бабий Яр да Холокост, а повеселее у вас ничего нет? Нет, конечно, я все понимаю. Я, между прочим, тоже еврей, но у нас народ, знаете, любит чтобы было повеселее. А что тут unusual? У нас народ любит unusual (необычное)». Потом заключают договор, в котором оговаривается insurance картин (страховка), даты выставки и встречи с благодарными посетителями, которым в свою очередь нужно обьяснять, что тут unusual, и сколько эта картина будет стоить через десять лет. В нем же указывается, в каком помещении и на какой стене будет висеть картина, и даже процент стоимости (притом немалый – галереи дерут 50 % и более) от продажи картин, идущий хозяину галереи. И когда бумага подписана, можно неспеша заниматься окантовкой картин.