— Да, Герти?
Выслушав ответ, она с улыбкой повернулась к Мейсону:
— На линии собственной персоной Гамильтон Бюргер, окружной прокурор. Желает с вами лично побеседовать.
— Скажи Герти, пусть соединит.
•Он поднял трубку и произнес:
— Да, Гамильтон. Доброе утро. Ну, как у вас дела?
— Какого черта вы предполагаете добиться, подняв такую шумиху вокруг Энсон? — сразу же приступил к делу прокурор.
— Противодействовать шумихе, поднятой полицией по поводу того, что якобы Селма Энсон уехала из города, чтобы полиция не могла ее допросить.
— Вы могли бы просто разрешить полиции это сделать.
— Но пожелала бы полиция заявить в печати, что они считают ее невиновной?
— Ни они, ни прокуратура не считают ее невиновной, сколько бы тестов на детекторе лжи вы ни предпринимали. Мне…
— Постойте, постойте, Гамильтон, — прервал его Мейсон. — Не называйте это тестом детектора лжи. Это же не соответствует истине. На самом деле это научный допрос, проводимый специалистом высокого класса, с использованием полиграфа.
— Ладно, ладно, пусть так. Звучит умно и эффектно, но я считаю необходимым обратить ваше внимание на то обстоятельство, что суд не одобряет подобное вмешательство прессы.
— Какое подобное?
— Где обсуждаются результаты тестирования детектором лжи.
— Дался вам этот детектор лжи… Я не помню, чтобы кто-то до сих пор прибегал к помощи полиграфа для установления невиновности, — сказал Мейсон. — Если его и использовали в полиции, то обычно для того, чтобы уличить человека во лжи и тем самым доказать его вину. Когда они не добиваются признания, они называют этот тест неубедительным и на этом успокаиваются. Я начал нечто новое. Когда возникают всякие зловредные сплетни и кривотолки по поводу того или иного дела, я считаю целесообразным подвергнуть подозреваемого научному допросу с помощью полиграфа и сообщить результаты в печати, какими бы они ни были. После этого все станет на свои места, а клеветники прикусят языки.
— Суды не пойдут на это, — сказал Бюргер.
— Какой суд осмелится мне помешать? — спросил Мейсон.
— Сами увидите. Считайте, что вам повезло, если вас не обвинят в попытке оскорбить суд.
— Иными словами, суды пойдут на все, лишь бы не дать возможности человеку заявить во всеуслышание о своей невиновности?
— Таким способом — да.
— Почему?
— Суды никогда не согласятся разрешить использовать тесты полиграфом для доказательства вины подозреваемого.
— Хорошо, с этим я могу согласиться… Естественное волнение, страх, недоверие — все это может повлиять на показания датчиков. А как в отношении добровольного признания, они разрешают опубликовать его?
— Ни Боже мой! — закричал Бюргер. — После того как подозреваемый был арестован и сознался в содеянном, полиция не разрешит, чтобы о его признании была сделана публикация.
— Та-ак… А теперь возьмем противоположный аспект этой проблемы. Допустим, что подозреваемый упорно твердит о своей непричастности к преступлению. Неужели суды могут запретить ему открыто заявить широкой публике о своей невиновности? О том, что на него напрасно клевещут?
— Нет, конечно.
— Именно таково положение вещей в данном деле, — сказал Мейсон. — Человек, репутация которого запятнана косвенными намеками, а то и прямыми обвинениями, имеет право добиваться того, чтобы его репутация была восстановлена.
— Вы еще не дослушали меня до конца, Мейсон, — начал выходить из себя Бюргер, — я могу сказать, что в надлежащее время и в надлежащем месте я намереваюсь просить суд принять меры.
— Какой суд и какие меры?
— Тот, который будет судить Селму Энсон.
— Вы полагаете, что ее будут судить?
— У нас имеются кое-какие вещественные доказательства, которые в настоящее время мы оцениваем. И мне представляется вполне вероятным, что миссис Энсон будут судить, невзирая на поднятую вами шумиху, которой вы рассчитывали запутать дело. Мы не боимся газетного ажиотажа, мистер Мейсон!
— И вы намерены по этому поводу сделать заключение в печати?
— Я уже обрисовал прессе позицию прокуратуры в достойной манере, приличествующей представителям Закона.
— Иными словами, вы пытаетесь нейтрализовать предпринятые мною шаги?
— Ничего подобного. Меня попросили изложить позицию прокуратуры, и я это сделал.
— Когда мы окажемся в суде, — сказад адвокат, — я непременно взгляну на ваше достойное заявление и проверю, нет ли в нем чего-то такого, что предназначено для целенаправленного, отнюдь не объективного воздействия на общественное мнение.