— Да.
— В то время вам не приходило в голову, что возможно отражение мышьяком?
— Для то.) чтобы я мог это заподозрить, не было никаких оснований. Нет, сэр.
— Что заставило вас изменить мнение?
— Анализ, сделанный нами после эксгумации.
— Вы обнаружили мышьяк?
— Да.
— И поскольку патологоанатом сообщил вам об этом, вы пошли на попятный и отказались от своих прежних выводов?
— Но мы же нашли мышьяк!
— Кто его нашел?
— Мы оба производили вскрытие.
— А кто производил токсикологический анализ?
— Криминологическая лаборатория.
— Так что вы безусловно признали заявление о присутствии мышьяка?
— Ну… да.
— И тут же изменили свое мнение касательно причины смерти?
— Хорошо, если вам угодно сформулировать это таким образом, пожалуйста. Никто из нас не застрахован от ошибок.
— Очень печально слышать такое заявление от врача… Уверены ли вы, доктор, что сейчас опять не ошиблись?
— Не думаю.
— Но ведь когда вы ошиблись, подписывая в первый раз свидетельство о смерти, вы были точно так же уверены в своей правоте, как и сейчас?
— Увы… На моем месте любой, врач подумал бы то же самое.
— Благодарю вас, доктор. Это все.
Следующим Дру вызвал в качестве свидетеля обвинения Германа Болтона. Тот показал полис о страховании жизни Уильяма Энсона, назвал дату смерти и подчеркнул тот факт, что обвиняемая, вдова покойного Селма Энсон, получила сто тысяч долларов страхования.
— Обсуждали ли вы с обвиняемой, — спросил Дру, — обстоятельства, повлекшие за собой гибель ее мужа?
— Да, сэр.
— Что она вам сказала? Постарайтесь как можно точнее припомнить ее слова.
•— Она сказала, что они с мужем были приглашены на барбекю в доме Дилейна Арлингтона, что одним из приготовленных там блюд был салат с крабами, что этот салат не убрали в холодильник, а оставили стоять на столе, а день был очень жарким, поэтому она убеждена, что крабы испортились.
— Говорила ли Селма Энсон, обвиняемая, за сколько времени до смерти состоялось это барбекю?
— Примерно за двадцать часов.
— Можете приступать к перекрестному допросу.
— Вопросов нет, — сказал Мейсон.
— Мы вызываем миссис Фаулер Арлингтон, — объявил Дру.
Лолита Арлингтон, выглядевшая слегка удрученной и смущенной, заняла свидетельское место.
— Ваше первое имя Лолита? — спросил Дру.
— Да, сэр.
— Сейчас я хочу установить степень родства, если суд разрешит, — пояснил Дру судье Краудеру.
— Да, понятно.
— Ваш муж — Фаулер Арлингтон?
— Да, сэр.
— Он старший сын Дугласа Арлингтона, который, в свою очередь, был братом Дилейна Арлингтона?
— Да.
— Так что Дилейн Арлингтон ваш дядюшка по мужу?
— Да.
— Вы с муйсем живете с Дилейном Арлингтоном в его доме?
— Да, сэр.
— Дом большой?
— Очень большой.
— При доме имеется специальная пристройка под навесом с грилем, столом, стульями, электрическим оборудованием и прочими приспособлениями длд стряпни на открытом воздухе?
— Да, сэр. Это наша беседка, как мы ее зовем.
— Где расположена ваша беседка?
— Возле южной стены дома.
— Я даю вам фотографию и спрашиваю, узнаете ли вы, что на ней заснято?
— Да, наша беседка.
— А это снимок дома Дилейна Арлингтона?
Лолита взглянула на вторую фотографию.
— Да.
— А это ее другой вид?
— Да.
— И еще один вид под иным ракурсом?
— Да.
— Ваша честь, я хотел бы зарегистрировать данные материалы в качестве вещественных доказательств обвинения под соответствующими номерами.
— Не возражаю, — сказал Мейсон.
— Принято, — добавил судья.
— Продолжим. Были ли вы знакомы с Уильямом Энсоном при его жизни?
— Да, была с ним знакома. Встречалась с ним в доме моего мужа… я хотела сказать, в доме дяди Ди… Когда я говорю «дядя Ди», я имею в виду Дидейна Арлингтона. Дядя Ди пригласил мистера Энсона на барбекю, это практически был семейный ужин.
— Где состоялось барбекю?
— В беседке. В пристройке под навесом.
— Вы помните время дня?
— Около восьми вечера.
— Свет горел?
— Да, конечно.
— Время от времени вы разговаривали с обвиняемой, Селмой Энсон, не так ли?