— Совершенно верно. Случай особый, обусловленный необычными обстоятельствами.
— Какими же?
— Крабовый салат был заправлен, как принято, жидкой приправой, тарелка была до самых краев ею измазана, и именно на этих краях державший оставил отпечатки своих пальцев. Жидкая масса затвердела, и оставленные в ней следы сохранились так, как будто они сделаны специально.
— Вы обнаружили следы пальцев двоих людей?
— Да, сэр.
— Которые поддаются идентификации?
— Совершенно верно.
— Чьи это были следы?
— След правого указательного пальца мистера Уильяма Энсона и правого большого пальца обвиняемой.
— Других следов не обнаружено?
— Таких, которые можно было бы идентифицировать, нет. Вы же понимаете, мистер Мейсон, что могли сохраниться только те следы, которые находились в местах, где тарелка была покрыта приправой для салата, а на чистых местах они за столько времени исчезли.
— Есть ли у вас какие-то соображения, как долго эти следы находились на тарелке?
— Более года, естественно.
— Я спрашиваю вас не об этом. Можете ли вы сказать, сколько времени эти следы находились на целой тарелке?
— Нет, сэр.
— За сколько часов могла высохнуть эта жидкая приправа: за двенадцать, за двадцать четыре или сорок восемь?
— Я бы сказал, что за сорок восемь часов приправа полностью затвердеет.
— Таким образом, насколько вам известно, следы могли быть оставлены на этой тарелке самое малое за сорок восемь часов.
— Вы имели в виду отпечатки пальцев обвиняемой, Селмы Энсон?
— Да.
— В отношении ее следов ваши рассуждения совершенно правильны, — согласился лейтенант Трэгг, — а вот в Отношении отпечатков мистера Уильяма Энсона большая определенность. Едва ли они могли появиться на тарелке после его смерти, не так ли? Поэтому я их считаю своеобразными часами, по которым мы могли бы установить возраст всех отпечатков, которые удалось обнаружить и идентифицировать. Таким образом, я могу заявить с уверенностью, что следы на тарелке были наверняка оставлены во время барбекю, поскольку мистера Энсона сразу же после этого отправили в больницу, где он и скончался.
— Благодарю вас, лейтенант, — сказал Мейсон, — других вопросов у меня нет.
Дру сообщил:
— В качестве своего следующего свидетеля я вызову Рэйберта Хоббса.
Хоббс выступил вперед, сообщил свое имя и адрес, отрекомендовался' инженером-химиком, президентом Химической компании Хоббса. Эту должность он занимает уже пятый год.
— Что собой представляет Химическая компания Хоббса? Чем она занимается? — спросил Дру.
— Она изготавливает ряд препаратов, преимущественно химических, которыми люди пользуются для различных хобби. Наш основной продукт — химический препарат для токсидермистов-любителей.
— Пользуются ли этим продуктом вашей фирмы те люди, которые увлекаются изготовлением чучел птиц?
— Пользуются, и очень широко. Я сам разработал этот состав для обработки перьевого покрова птицы или меха животного.
— Этот состав имеет специальное назначение? Специальное название?
— Да, сэр.
— Какое?
— Фезерфарм.
— Какой его основной компонент или один из основных?
— Мышьяк.
— Мышьяк годится для обработки птичьих перышек или меха животных?
— В комбинации с другими веществами, которую я предложил, он весьма эффективен. Предохраняет чучела от моли и прочих вредителей, перья и мех не выпадают.
— В состав фезерфарма входят и другие вещества?
— Да, конечно. Очень многие.
— А теперь я собираюсь спросить у вас, мистер Хоббс, не было ли у вашей фирмы два года назад неприятностей, которые можно назвать нечестной конкуренцией?
— Были.
— Что в связи с этим предприняла фирма?
— У нас появились обоснованные подозрения, что один из наших препаратов скупают оптовики и перепродают розничным торговцам, которые заменяют наши этикетки на упаковке и пускают баночки в продажу в качестве конкурирующего продукта.
— Можно ли этим заниматься с выгодой для себя?
— Некоторые оптовики только этим и занимаются.
— Приняли ли вы какие-нибудь меры, чтобы исправить положение вещей?
— Да, сэр. '
— Что вы сделали?
— Мы стали добавлять совершенно незаметный химический элемент в некоторые товары, изготовляемые нашей фирмой.