— Это и не было возражением, — заявил Мейсон. — Я хотел, чтобы свидетель рассказал здесь обо реем, что он узнал от обвиняемой.
— Хорошо, тогда продолжим, — заявил судья Грейсон. — Я думал, что появятся возражения, касающиеся тайны общения. Но если клиент отказался от этого права и сделал добровольное заявление… Если нет возражений, продолжим.
— Бакстер заявила, — Касуэлл продолжил допрос лейтенанта Трэгга, — что, к ней приходил Джордж Иган, не так ли?
— Да.
— И она опознала его?
— Да, сэр.
— Можете приступать к перекрестному допросу, — указал Касуэлл.
— Лейтенант, с этой молодой женщиной вы беседовали поздно ночью? — спросил Мейсон.
— Ее арестовали довольно поздно.
— Вы знали, что она мой клиент?
— Нет.
— Вы действительно не знали?
— Мне известно только то, что она сама рассказала мне.
— И вы ей не поверили?
— Мы никогда не принимаем на веру то, что нам рассказывают обвиняемые: Мы все подвергаем проверке.
— Ясно, — сказал Мейсон. — Тогда как же вы можете заявлять, что все сказанное обвиняемой о моих советах ей является правдой?
— Тут, — пояснил, колеблясь, Трэгг, — есть несколько сопутствующих обстоятельств.
— Каких, например?
— Обвиняемая разрешила нам вскрыть письмо, которое она послала на свой домашний адрес.
— И вы вскрыли его?
— Да.
— И нашли там копирки, использовавшиеся для печатания тех поддельных завещаний, о которых она рассказала вам?
— Да.
— И по этой причине вы решили верить всему, что она рассказала вам?
— Это было сопутствующее, подтверждающее обстоятельство.
— Почему же вы тогда не поверили ей, когда она сказала вам, что я представляю ее интересы?
— Ну если это так важно, — сказал Трэгг, — я поверил ей.
— Почему же вы не сообщили мне, что она в тюрьме?
— Я сказал, что она может позвонить вам.
— И что она ответила?
— Она сказала, что это бесполезно, что она не понимает случившегося, что этот шофер Джордж Иган является преступником, что она добровольно рассказывает нам об этих фактах для того, чтобы мы арестовали его.
— И вы это сделали?
— Не в тот вечер. На следующее утро.
— Что произошло дальше?
— В присутствии окружного прокурора Гамильтона Бюргера и вас в комнате для консультаций окружной тюрьмы мы свели вместе обвиняемую и Джорджа Игана. В ее присутствии Иган заявил, что ранее никогда ее не видел. Обвиняемая сказала, что к ней приходил другой человек.
— Сделала ли обвиняемая еще какие-либо ‘ заявления?
— Она призналась, что приходивший к ней человек представился не Джорджем Иганом. Эта фамилия появилась в результате проверки номера машины, на которой он приезжал. Она пояснила, что тот человек назвался Джорджем Менардом.
— Вы заставили обвиняемую рассказать вам все это, заявив, что расследуете убийство, что вам нужно арестовать преступника. Вы также говорили ей, что не считаете ее виновной, что она слишком молода и порядочна для подобного преступления, что, по вашему мнению, кто-то ложно пытается обвинить ее в совершении преступления, что, если она сразу же расскажет все вам, не связываясь со мной, вы начнете расследование и все выясните. Вы сказали, что в этом случае освободите ее и она проведет ночь дома, в своей постели. Не так ли?
Лейтенант Трэгг улыбнулся.
— Лично я этого не говорил, но один из проводивших допрос полицейских в подобном плане высказывался.
— Это было в вашем присутствии и с вашего одобрения?
Поколебавшись немного, Трэгг сухо заявил:
— Это же обычная практика с подобными обвинениями.
— Спасибо, — сказал Мейсон, — это все.
— Вызываю свидетеля Карсона Хермана, — заявил Касуэлл.
Херман оказался высоким, худощавым мужчиной с побитым оспой носом, водянистыми голубыми глазами, плотно сжатыми губами, выступающими скулами. Этот человек отличался выразительной манерой ведения беседы.
Он заявил, что ехал на машине по прибрежной автомагистрали в южном направлении. Находясь на отрезке дороги между Окснардом и Санта-Моникой, он увидел впереди две машины: светлого цвета «шевроле» и большой черный лимузин. Марку этого лимузина он распознать не смог.
— Заметили ли вы что-либо необычное? — спросил Касуэлл.
— Когда мы приближались к повороту, черный лимузин резко подал вправо, очевидно, намереваясь…