Проблемой управления в 8-м секторе, как уже было сказано выше, начал заниматься С.А. Пивоваров. О нем Голованов писал: «Смекалистый рукодел, но эмпирик, доверявший своему изобретательскому чутью больше, чем высшей математике, которую он знал "в самых общих чертах". Пивоваров очень старался, работал, не жалея сил, и в конце концов родил ГПС — гироскопический прибор стабилизации. Как его настраивать, никто толком не знал. Откуда брать нужные коэффициенты? По какой методике считать статическую устойчивость и эффективность рулей?»[95]
Но в испытаниях ракеты продолжали летать неустойчиво. И в этом была виновна автоматика. Пивоваров с механиками Авдониным и Букиным трудились в поте лица, доводя до ума капризный ГПС.
С.П. Королев понимал необходимость активизации работы по автоматическому управлению, считал, что надо создавать специальные мастерские по изготовлению автоматов и измерительных приборов. Чтобы привлечь к своим работам ученых фундаментальных наук, С.П. Королев прочел закрытую лекцию о проблеме управления крылатыми ракетами в Институте механики МГУ. Перед ним стояла задача — расшевелить ученых и увлечь своими идеями.
Отношение к лекции Королева у «фундаментальной науки» было слегка ироничное — молодой парень в гимнастерке «учил жить» университетскую профессуру. В первом ряду уселись корифеи: директор института, ученик Н.Е. Жуковского профессор Л.С. Лейбензон, аэромеханик В.В. Голубев, тоже ученик Н.Е. Жуковского, Н.Н. Бухгольц и другие известные ученые.
Я.К. Голованов писал: «Королев закончил доклад призывом помочь решить проблему управления полетом ракет. Корифеи дружно закивали: помочь нужно. Королев уточнил: это не общественная работа, РНИИ готов платить деньги. В рядах аспирантов сразу наметилось некоторое шевеление: не так часто удавалось им подзаработать. Дело кончилось тем, что с сотрудниками института Х.А. Рахматулиным (он станет академиком в Узбекистане), Д.С. Вилькером, Л.П. Смирновым, Г.И. Двушерстновым Королев заключил хозрасчетные договора. Но сказать, что молодые механики, вдохновленные речью С.П. Королева, увлеклись ракетной техникой, значило бы погрешить против истины. Пожалуй, никто из них, кроме Георгия Александровича Тюлина, в этой области работать не стали. Многие из них рассматривали РНИИ как сытную оборонную кормушку, где можно подкормиться. Договорные работы нередко преследовали цель попросту «запудрить мозги» ракетчикам. Они были безупречны по форме, наукообразны по языку, но нередко очень бедны по содержанию. В уравнения и формулы подставлялись вновь изобретенные «ракетные» члены и коэффициенты, которые придавали им вид непривычный для глаза и на первых порах создавали иллюзию неких новых разработок. Однако если разобраться, многие «открытия» были перепевами давно известного. Один отчет, как потом выяснилось, оказался почти целиком переписанной статьей бельгийца Госа «Устойчивость и управляемость самолета». Королев, узнав об этом, сначала пришел в ярость, а потом засмеялся»[96].
Королев решил заиметь собственного теоретика в этой области. Такой теоретик пришел к Королеву в 1937 г. — молодой ленинградский инженер Борис Раушенбах.
Приняв курс на скорейшее получение практических результатов в условиях почти полного отсутствия достаточно обоснованных теоретических работ и практического опыта в области систем автоматического управления, группа Пивоварова стала разрабатывать простейшие устройства стабилизации. Эти устройства работали по принципу регуляторов прямого действия. Дальнейшие испытания ракеты 06 показали, что флюгерные автоматы и «перекладчики» высоты не обеспечивали путевой устойчивости КР. Правда, в отдельных полетах «были получены участки правильного полета до 600–800 м».
По этой причине общий руководитель работ по КР С.П. Королев в 1935 г. указал своим сотрудникам на слабое использование опыта, «имеющегося у других организаций, в частности из области авиационной техники по устойчивости полета крылатых ракет». После этого указания в РНИИ в 1935–1939-е гг. для обеспечения стабилизации полета КР последовательно были разработаны гироскопические стабилизаторы ГПС-1, ГПС-2 и ГПС-3 — соответственно на одну, две и три степени стабилизации.
В 1934 г. советские инженеры обратили внимание на ракеты Р. Тилинга. Подробный анализ полученных немецким инженером результатов при разработке и испытании КР со сложенным крылом сделали М.К. Тихонравов и С.П. Королев на 1-й Всесоюзной конференции по изучению стратосферы. Более подробно ракеты, разработанные Тилингом, С.П. Королев изучил в 1935 г.[97]. Он подчеркивал, что «пороховые ракеты Тилинга и многих других изобретателей, если отбросить их скромное «почтовое» или «пассажирское» назначение, легко могут быть и, конечно, будут использованы в виде боевых средств, т. е. в качестве ракетных снарядов и торпед»[98].
97
Королев С.П. Крылатые ракеты и применение их для полета человека.
98
Королев С.П. Ракетный полет в стратосфере. Сб. «Пионеры ракетной техники. Ветчинкин, Глушко, Тихонравов». М.: Наука, 1972. С. 381–451.