Агроном, для пользы общего дела и чистоты эксперимента, часть плантации поместил в антигравитационный отсек, пожертвовав другими растениями. "Над всем не поэкспериментируешь!" - здраво рассудил Василий Кузьмич, любовно ухаживая за зелёными насаждениями. Они росли в невесомости, тянулись к свету, но принимали какие-то неестественные формы. При одном и том же ботаническом виде подросшие саженцы выглядели по-разному, но, с неизменно резкими чертами, как треугольники для черчения. Баклажан не слишком сильно горевал по этому поводу, справедливо полагая, что потребительский результат важнее визуального.
Секретную оранжерею агроном поделил на участки, в которых имелись глухие карманы. На их грядках росли особо ценные экземпляры редких экзотических растений. Первый глухой карман секретной оранжереи - "Грибница". В нём Василий Кузьмич производил эксперименты с грибами: чёрными и белыми трюфелями, шампиньонами, способными расти без освещения. В этом кармане имелась дверь, за которую Бакланов ни разу не заходил. Её замуровали ещё на околоземной орбите, до прибытия агронома на службу. Поговаривали, что ещё тогда проводились какие-то секретные разработки на основе грибов - "Кордицепсов". В условиях тропических дождевых лесов Земли существует тысячи видов этих плодовых тел и каждый специализируется на одном виде насекомых, не давая ему доминировать над другими. Внедрившись в тело жертвы, кордицепс поражает мозг насекомого. Прорастает гриб около трёх недель и созревает, обзаведясь смертоносными спорами. Любые родственники, например, муравья, на виде которых гриб паразитирует, будут атакованы спорами, которые разбрасываются на пути его следования. Какие были показания к эксперименту, неизвестно, так как учёные, проводившие их, остались на Земле. Или в том замурованном помещении... Ходили слухи, что грибы, в условиях жёсткого ионизирующего излучения, которому они подверглись, поменяли свои гастрономические пристрастия... Как уже было сказано, в настоящее время лаборатория изолирована; дверь наглухо заварена и залита бетоном. Для этого сделали опалубку в метр толщиной, предварительно сварив железный скелет. Железобетонная перегородка перегородила всякий доступ в помещение. Кое-кто выдвигал версию о том, что там уже давно нет никакой жизни, но оппоненты возражали, мотивируя фактами - клопы могут впадать в анабиоз на триста лет... Да и что там делать? Вот это был самый весомый аргумент! Для чего-то, неустановленные личности подавали робкие голоса: что происходит за стеной, неизвестно, но иногда оттуда доносятся шорохи - тем самым подогревая нездоровый интерес к лаборатории. Провокаторы!
Во втором глухом кармане росли галлюциногенные грибы, которые угрожали сорвать план по сбору урожая трюфелей, не говоря уже про шампиньоны. Если первые грибы шли для личного пользования, то вторые отправлялись в рестораны комплекса, в обмен на другие продукты, включая хлеб. Такие "шампиньонные" караваны всегда шли под конвоем. Доставка трюфелей, если принималось решение об их транспортировке, требовала повышенной охраны. Имеющиеся в наличие силы напоминали спецназ. По количеству бойцов - маленькую армию.
Дальний, незакрытый отсек оранжереи "Х" назывался "Хищные цветы". Он так и остался рабочим со времени закладки лаборатории. В земных условиях цветочки имели безобидные размеры, но после облучения стали пугать не только посетителей... Старший лаборант отдела Мигель Веласкес, по прозвищу "Живописец" и лаборант Виктор Эжен занимались там своими экспериментами. Как понятно из названия, в этой лаборатории проводились опыты по выращиванию хищных растений. Так как растут они на очень бедных почвах, лишённых полезных веществ, то и растения ведут хищный образ жизни, получая питательные вещества из насекомых. Экспериментируя с хищными цветами, первоначально планировалось скрестить их с огурцами, а в последствии и с другими полезными растениями. Показания к эксперименту: первое - удобрений не нужно; второе - почву заменит любой мусор - только увлажняй вовремя и третье - заодно, хищники сожрут всех мух. Правда, и опылителей могут переварить - до кучи. Вместе с экспериментаторами...
С безопасного расстояния, Мигель разглядывал коллекцию растений оранжереи "Х". Разинутая пасть гигантской "Венериной мухоловки" жутко напоминала крокодилью, причём, его ископаемого предка - кайнозуха. Не отпускало ощущение, что питается растение исключительно гиппопотамами, но, не брезгует и слонами. К этому растению близко не подходи - "пасть" захлопывается со страшной силой...
Неподалёку рос гигантский "Непентес". Его огромный кувшин свисал на толстенном стебле, напоминающим солидное бревно. Матовые вощёные бока зелёного цвета с бордовыми крапинками почти не отражали свет фонарей, а огромная крышка находилась в состоянии боевой готовности. На дне кувшинчика, размером с цистерну, плескалась жидкость, с помощью которой растение переваривает свои жертвы. В его чреве постоянно проживал сожитель-нахлебник - красный паук-краб. Он и на Земле проводит всю жизнь внутри кувшинчика, и лаборатория станции "Пионер", не исключение. В жидкость падают насекомые, соскальзывая со стенок и паук ловит момент, чтобы перехватить добычу. Он спускается вниз, удерживаясь с помощью паутинной нити. Как ни странно, внутри на постоянной основе живут личинки комаров, которым водная среда просто необходима. Если пауку-крабу нужно нырнуть в жидкость, ловя личинок комаров, он захватывает с собой пузырёк воздуха. Если Мигелю необходимо провести какие-либо замеры или ещё что-нибудь внутри кувшинчика, он присоединял провода на мускулатуру крышки кувшинчика и включал электрический ток. Крышка распахивалась и оставалось только подложить пару брёвен для страховки. Всё - путь открыт... Вот только паук-краб не вызывал оптимизма своим непредсказуемым поведением...
Во время последней инспекции, проводимой со всеми мерами предосторожности, внутри был найден гидрокостюм с аквалангом. Содержимого не обнаружилось. Вероятно, личинка гигантского комара первая напала на аквалангиста. Но как горе-водолаз не заметил более страшную угрозу - гигантского паука-краба?
Рядом с лабораторией "Х" находился музыкальный отсек оранжереи - "Консерватория". Там, можно сказать, развлекался лаборант Виктор Эжен. До него здесь работал профессор, которого теперь все называют "Безумный". Он теперь бесцельно бродит по оранжерее, не зная, куда бы приложить руки... В своё время, какой-то идиот сказал, что под музыку растения растут быстрее. Под эту дудку, вместе с вальсами и прочими анахронизмами, профессор врубал по трансляции "Белый шум", неслышимый подопытными в обычном диапазоне частот. Компетентные органы, естественно, без ведома учёного, не ограничились трансляцией "Белого шума" только на растения, а поделились им с некоторыми отсеками. Ничего личного - чисто из научных побуждений. Кстати, профессор не заметил, как первым лишился рассудка. Его ученик, благоразумно оставшийся на Земле, сказал в интервью телеканалу "Орбитальные новости", что он всегда был таким... Тайна раскрылась, но станция была уже далеко...
За лабораторией, на самом краю плантации, расположилась "Станция дезинфекции", в которой заправляют "Эфиры". Они считают себя в оранжерее своими и постоянно пытаются что-нибудь уволочь. Естественно, "Синтетики" с "Органиками" пытаются отмежеваться от подобного знакомства, если не сказать больше...
...
Стон Сосо был слышен издалека. Все порядком устали, но держали себя в руках. Стиснув зубы, разведчики молча перемещались к намеченной цели и только Гном разнылся, как маленький ребёнок. Проныра не выдержал и крикнул:
- Дайте ему соску, чтобы заткнулся!
- Лучше соломинку! - парировал Гном. - И бутылку...
- Шиш тебе! - не согласился Проводник.