Я встал на самый-самый край обрыва. Я больше не боялся высоты и не боялся смерти. Встал и раскинул в стороны руки, а ноги почему-то захотелось свести вместе. Крест – я встал крестом, закрыв глаза, чувствуя кожей жар и ветер. Что случилось, не знаю, но я стоял так, и стоял, и стоял… В какой-то момент возникло предчувствие.
Я стал ждать. Потом надоело, руки затекли. Я опустил. А следом сразу поднял. Осмотрелся: никого и ничего. Но все-таки что-то… Не имею представления, какого оно рода. Просто что-то. И я вновь натянул свои жилы до предела, до высшего воплощения того положения тела, которое необычайно ясно явилось мне.
Я стоял. Ну же, Господь, что Ты хочешь показать мне? Я уже устал. Ничего не изменилось. Все также солнце припекает голову, ветер забрался под ткань и легонько бьет по ребрам. И воздух – вкус этого воздуха один из моих любимых. Невозможно описать вкус воздуха. Невозможно объяснить, каков он, тому, кто его не пробовал сам. Но вкус всегда можно узнать, его возможно даже вспомнить. Вот этот был один из моих любимых.
Меня качнуло, я чуть не упал. Огляделся. Вновь закрыл глаза и постарался вдыхать глубоко. Было жарко, но вкусно дышать.
Я стоял, а потом подземные толчки возобновились. Один, второй, третий, и ка-ак затряслась вся скала. И ушла из-под ног…
Я пришел в себя уже ночью. Лежал поверх камней, хотя точно помню, как сверху летел огромный валун. Будто бы я даже узнал его и подо мной был тот самый камень, который я запомнил последним – или который выдумал себе. Я был жив и почему-то сразу понял, что ничего страшного со мной не произошло. Царапины, да и только.
Надо мной было звездное небо &
…и звезды такие красивые. Дух захватывало. И я упал в это небо, забыл обо всем – точнее, полностью погрузился в созерцание. Я не исчез перед ним, исчезло все остальное, но было небо и я. Мне казалось, что оно совсем близко, а я лежу на маленькой пластиночке. А еще мне казалось, что оно внизу, а я наверху. Притянут к потолку гигантским магнитом. И могу упасть. А там никого и ничего. Пространство было совершенно пусто и мертво. Я даже уже не хотел звать Бога, как будто Его никогда и не было. Ни радости, ни удивления, ни страдания – просто сковавшая мое тело и нервы картинка впереди и внутри меня.
Я очнулся, когда моей руки нечто коснулось, прошло по запястью и застыло на нем. Осторожно повернулся и увидел змею: она была холодная, свернулась кольцом вокруг руки. Возможно, решила погреться.
Первое, что я понял: не шевелиться. Второе, почувствовал: лютый страх. Третье – удивление. Убьет-не-убьет?
Вновь тихонечко повернул глаза к небу. Я всегда мечтал однажды отречься от мирской суеты и долго-долго смотреть на звезды. Неужели для того, чтобы мечта исполнилась, мне нужно упасть со скалы и лежать окованным ползучим гадом?
Смотрел на небо. Забыл про змею. Тем более, что она перестала быть холодной и постепенно сравняла температуру своего тела с моим. В конце концов, спроси меня, пока она не зашевелилась, рядом она или незаметно исчезла (совершенно одно и то же), я бы без подглядки не смог ответить.
И вот она обозначилась, я удивился ее присутствию и вновь пробежал по всем оттенкам страха. Подумал: сейчас уйдет или укусит. Но змея вытянулась вдоль руки. Мы смотрели друг другу глаза в глаза. Под яркими звездами я все видел. Моя шея была в доступности одного рывка для нее, она не двигалась, смотрела. Я понял, что из нас двоих выбор совершает она. Более того, я почувствовал, как она держит мой образ в своем сознании. Потом она дрогнула, остатки кольца разжались, и она ушла прочь.
Я вспомнил о Боге. Подумал, что Он чудом Своим меня спас. Или это был не Бог? Или это не чудо, а случайная удача? Я ничего уже не понимал. Встал и побрел к городу.
20. За грань
Не отрекаются любя.
В. М. Тушнова
Рассветало, я шел в Иерусалим. Чувствовал себя смятым. Может, было плохо после падения, может, плохо просто так, от всего
От всего – это когда вроде бы ни от чего конкретного, даже повода порой нет, а как захлестнет, и ты уже ничего не способен сделать. Можно что-то изменить, когда враг известен. А когда нет врага, когда враг – все, и враг – ты сам, и враг – все лучшее, что есть в тебе или что бывало с тобой… Больше нет мечей, остались только раны; нет ядер – одна лишь черная дыра.