— Так сложилась его судьба, — пожал принц Зиан, — если он счастлив несмотря на все те беды, это ведь хорошо? Остальное же его личное дело.
— Зиан, ты не в школе даши и не на приеме у министров, чтобы говорить красивыми речами, — император приблизился еще, но Зиан слегка отступил назад, стараясь при этом сохранять почтительность, — не нужно опутывать Нас туманными фразами. Что ты думаешь о том, что магистр Юнь любит мужчину?
— Простите Ваше Величество, я еще не понял. Я удивлен уже тому факту, что у магистра Юня есть любимый человек. То, каким я его помню, он был слишком увлечен исследованиями, и никогда не проявлял интереса к кому-либо. Дело не в мужчине или женщине, а самом отношении магистра к любовным делам.
Император понимающе кивнул. Он знал магистра меньше, чем Зиан, но был готов согласиться с его критикой.
— Действительно. Но он не монах в конечном счете, рано или поздно это бы случилось.
Зиан не ответил. Ему не слишком хотелось обсуждать магистра Юня за спиной, да еще и на подобную тему. Как лучше закончить разговор? Не проявлять к нему интереса. Но император считал иначе.
— Тогда, что ты думаешь об отношениях между мужчинами? — спросил император, вновь начав свою прогулку по покоям принцам.
— Ничего не думаю, — резко для своего покладистого характера ответил Зиан.
— Ничего? — переспросил император.
— Это дело каждого, но мои думы заняты иными вещами. Я ничего не думаю об этом, Ваше Величество.
Император кивнул, закончив прогулку.
— Ну что ж, Мы пришли к тебе, Зиан, с одним предложением. Мы решили провести вечером уединенный ужин. На нем будут присутствовать наши гости, и тебя Мы тоже приглашаем.
— Гости? Даши? — уточнил принц.
— Именно. Гостей нужно поприветствовать по всем правилам, но у Нас нет желания устраивать пышный банкет. Что думаешь об этом, Зиан?
— Я приду, Ваше Величество, — с поклоном ответил принц.
— Хорошо, — кивнул император, — в таком случае, отдохни до вечера, не утомляй себя посетителями.
С этими словами он покинул дворец принца и вернулся к работе.
Вечером император исполнил просьбу магистра, и даши направились к его дворцу, чтобы провести совместный ужин. На закате они вновь собрались, чтобы обсудить дела, но ничего нового этот день им не принес. Что не сказать о вечере, ведь когда они уже шли во дворец императора, то встретили старого друга Пенга.
— Ребята, вы вроде такие же гости как и я, а вас не видно, не слышно, — без приветствий сообщил он, — я думал мы сходим вместе на экскурсию.
— Куда? — ощетинился Хи Цуо.
— Конечно же в винный погреб Его Высочества! Утром император даровал мне этот шанс, но без вас было не интересно, там все равно нет вина лучше, чем в нашем городе.
Хи Цуо почувствовал, что только от того как говорит этот человек, у него задергался глаз.
— Не переживай, Пенг, мы еще развлечемся вместе, а пока дела, — улыбнулся магистр Юнь.
Пенг кивнул ему, после чего подошел чтобы обнять.
— Вечером я видел туман, не думаю, что в этой местности он что-то нормальное, — шепнул он магистру, — тем более только возле одного дворца.
Юнь Гун Чжэнь понимающе кивнул.
— Спасибо, — коротко сообщил он, после чего они расстались и уже без задержек направились к императору.
Солнце село окончательно, и во дворцовом саду расцвели огненные цветы-фонари. Деревья находились от беседки достаточно далеко, а их темные силуэты рисовали единую картину. В центре беседки слуги уже организовали на каменном столе блюда, а также пару маленьких столиков для учеников магистра. Разумеется, за столом с самим императором допускались лишь магистр Юнь и принц Зиан. Хотя во многом это было из-за самой обыкновенной невозможности посадить кого-то еще за их стол. Но гости сидели так, что все могли видеть друг друга даже за соседними столами.
— Ваше Величество, — магистр Юнь слегка поклонился императору, — принц Зиан, — поздоровался и с тем.
Все уселись на свои места, начав самый обычный мирный ужин.
— Вы довольно часто навещаете принца, магистр Юнь, есть ли тому причина? — естественно первым заговорил император.
— Разумеется. Однажды ученик школы Шань, всегда ученик школы Шань, — магистр Юнь отпил немного вина, — если мы приняли кого-то в семью, то даже если он не прошел по пути саморазвития и самопознания, он все еще наша семья. Так уж повелось с давних времен.
— Многие даши не имеют семьи, — решил заступиться принц, — школа — их первая и единственная семья, отсюда такое единение.
— Понимаем, — кивнул император, — но это не мешает вам находить возлюбленных? — усмехнулся тот.
— Разумеется нет, — искренне ответил магистр, — это все еще не одно и тоже. Да и даши живые люди, у них тоже есть сердце, которое бьется. Но многие опасаются его биения и предпочитают жизнь в одиночестве, забывая о том, что путь к просветлению так же лежит и через умение слышать свое сердце, умение признавать его зов, быть искренним и честным.
— Разве это не навяжет чувства другому? — печально улыбнулся принц Зиан.
— Мой милый друг, Вы не достигли просветления, поэтому еще не поняли. У Вас все впереди. Признаться, в своих чувствах себе и другому — значит раскрыть душу. Но Вы должны быть внимательны, чтобы понять, стоит Вам отступить или проявить смелость. А сколько бед происходит только от того, что люди не говорят. Куда меньше, чем от того, что они сказали. Умение получить отказ так же признак зрелости. Иногда наши чувства не взаимны. Это больно, но нужно уметь отпустить. Может оказаться, что это были и не те чувства вовсе, когда ваша душа успокоит бушующее море и увидит, что кроется под волнами.
Император Пенг хмыкнул и хотел заговорить, когда вдруг дернулся и замолчал. Спустя один удар сердца он резко поднялся, сбросив предметы со стола, а в его глазах налилась нескончаемая ярость. И направлена она была на всех.
— Хи Цуо, — магистр Юнь даже не пошевелился, наблюдая за тем как человек перед ним все более скрывается за тьмой проклятья и хватается за голову.
Молодой человек сорвался с места и в мгновение ока оказался перед императором. Тот схватился за голову сильнее, закричав. Эмоции страшный враг, если они бесконтрольны. Они разъедают изнутри, растекаются лавой по телу, сжигая его. А как сильна ярость, которая готова сжечь и душу! Ревность, раздражение, многие скованные чувства — все они объединились против человека.
Но магистр Юнь смотрел на это без ужаса. Он уже знал, что так случится и был готов с самого начала, поэтому не повел даже бровью. Только отголоски боли от разъедающей его мертвой энергии вспыхнули в памяти.
И все же все это было даже немного нелепо. Что мог, даже сошедший с ума человек, против даши? Хи Цуо и Го Цзы легко схватили его, а затем талантливый исследователь применил собственное средство борьбы с проклятьем. У того не оставалось и шанса продолжить властвовать, и оно быстро отступило в самые недра пораженной души. Так легко и быстро, как будто это было просто с самого начала.
Император устало оперся о стол, а даши помогли ему удержаться на ногах. Сейчас он испытал невероятный спектр эмоций, и ни одна из них не была счастьем.
— Ну что ж, — вздохнул магистр Юнь, прокрутив чарку в руке и задумчиво глядя на вино в ней, — крепитесь Ваше Величество, проклятье отступило, но теперь Вам придется лично столкнуться с огромным спектром чувств.
— Что это было? — властно спросил император тяжело дыша.
— Ваш амулет сломали, — не отрываясь от вина ответил магистр Юнь, — пьеса подошла к кульминации, но это была не она. Ведь теперь я наконец могу сообщить, кто наложил на Вас проклятье тогда и снял защиту сейчас.
— Кто? — процедил император, которого все еще колотило от пережитого.
Магистр Юнь лишь направил взгляд на тихо сидящего за столом принца.
— Принц Зиан, не расскажете ли нам, чего Вы добивались, наложив это проклятье?