— Ты бы поступил иначе?! — наконец с лица старейшины была сорвана маска спокойствия, — ты отвернулся, так не мешай!
— Дурак, учитель для меня как старший брат! Как я мог от него отвернуться? Я боялся за тебя!
Ли Бэй Вэйж не ответил ему, но в его глазах промелькнуло непонимание.
— Вы двое самые родные мне люди, моя семья, как я должен был принять подобное?! Потерять еще и тебя?
— Я хочу вернуть его, — холодно, побелевшими губами произнес старейшина Ли.
— Я тоже, мы должны найти другой способ!
— Другого способа нет! — резко ответил старейшина Ли прикрикнув.
Гуй Син смотрел на них обоих и постепенно картинка в купе с его воспоминаниями начала складываться.
***
Гуй Син шел по небесному чертогу. Здесь всегда было чисто и пусто, чтобы ничего не мешало прозрению. В виду врожденной силы, божествам сильно мешал любой шум, будь он визуальный либо самый обычный, поэтому в небесном чертоге всегда было тихо. И пусто.
Но этот день отличался от прочих. Впервые, на небеса ступил тот, кто не родился на них. Из мира людей явился даши, но Гуй Син уже был знаком с ним, ведь он лично когда-то встречался с этим человеком в среднем мире.
Когда он ступил на площадь, то увидел стекшихся любопытных божеств, которые прибыли на шум, чтобы познакомится с бывшим императором даши Хэнвэй Цюшанем.
— И правда человек, — слышались шепотки.
— Но в нем сила, не уступающая нашей, как такое возможно?
— Слышал, он открыл метод, позволяющий людям развивать свое духовное ядро и благодаря этому взращивать силы.
— Ничего себе, кто бы мог подумать, что люди способны на такое?
— И что теперь они все у нас поселятся? Тогда будет очень шумно и грязно.
— Нет, этот мужчина единственный, кто достиг такой мощи.
— Надеюсь, он не считает себя великим из-за этого. Люди такие тщеславные.
Гуй Син прошел мимо них, не чувствуя никакого интереса от разговора, но если бы кто-то спросил его мнения, то он бы сказал: «Этот человек исключительных талантов заслуживающих похвал». Помимо него было еще одно божество, которое не отличалось особой эмоциональностью, но не без интереса оценивало таланты прорвавшихся через грань силы людей. Красавец с белыми волосами и лунными газами. Из всех жителей небес, Гуй Син лишь в нем нашел соратника и собеседника.
— Он уже прибыл, — сообщил его друг, как только Гуй Син появился рядом.
Молодой человек посмотрел на площадь и сразу увидел скромного и неловкого Хэнвэй Цюшаня, который чувствовал себя неловко под взглядами неблагосклонных надменных Богов. Скорее всего, он уже сожалел о своем решении, но жажда новых знаний в нем была сильнее. Возможно, ему просто снова не повезло?
Гуй Син и его друг выступили из толпы и подошли к новоиспеченному божеству, чтобы поприветствовать его.
— Вот мы и снова встретились, — Гуй Син протянул руку Хэнвэй Цюшаню и тот, облегченно выдохнув, пожал ее с добродушной улыбкой, — это Вы, приятно, что Вы все еще помните меня.
— Я не забывал, — немного удивленно ответил Гуй Син, для божества странно забывать, ведь их память не обременена шумом.
— Рад встрече, — божество с белыми волосами так же проявило инициативу поприветствовать Хэнвэя, и тот с теплотой принял его руку, признав взаимную радость от встречи.
Так начались их мирные дни в небесном чертоге. Теперь у Гуй Сина был еще один собеседник и соратник, с которым ему было интересно общаться. Оба божества как дети с интересом слушали рассказы Хэнвэя о среднем мире, о его приключениях с учениками. И все больше им становился интересным тот шумный мир, которого они избегают, ровно, как и первый человек дорвавшийся до небес.
Но рост Хэнвэй Цюшаня не остановился. Он думал, что достиг своего пика, став равным богам, но это оказалось не так. С каждым днем, его сила росла, тренировки и учения стали приносить даже больше успеха, чем в среднем мире, ведь верхний вне-мир был пронизан живой энергией. И чем сильнее становился Хэнвэй, тем мрачнее небесный император, понимающий, какую ошибку он допустил, позволив людям развивать духовные силы. Божества уже рождались наполненные знаниями и силой, демоны противостояли своей энергии всю жизнь, развиваясь и обучаясь целыми поколениями. А люди оказались от рождения наделенные силой, способные ее бесконечно развивать подобно и божествам, и демонам.
— Хэнвэй Цюшань, — медленно произнес небесный император.
Гуй Син теперь хорошо помнил тот день, на площади перед троном собрались все божества, чтобы услышать приговор своего императора.
— Ты становишься опасным, — император не сидел на троне, а неспешно вышагивал неподалеку от Хэнвэя, — И для себя тоже. Мы не можем закрывать на это глаза дальше.
На лице человека была неестественная бледность. Конечно, с его нынешней мощью никто бы не осмелился напасть, небесный император подготовился заранее, но Гуй Син осознал это лишь через призму времени.
— Мы решили, что отныне ты будешь пребывать в заключении, — холодно вынес приговор небесный император.
Хэнвэй Цюшаня затрясло. Боги, к которым стремились все даши, люди, которые молились им, оказались столь самовлюбленными существами, что сейчас ломали его жизнь в щепки. Все к чему он стремился, к чему стремятся его ученики и последователи. Как же он ошибался, если бы только у него была возможность сказать им об этом, пока еще не поздно. Но он не мог сделать ничего. Он сам пришел в это логово врага, оставив себя без шанса на спасение. Как чувствует себя человек, который осознал, что сломал свою жизнь собственными руками? Хэнвэй сожалел как никогда о своем решении. О как бы он хотел еще хоть раз увидеть своих учеников. Если бы только он мог изменить прошлое, то никогда бы не ушел.
Видя разбитую, поникшую фигуру, сломленного человека, Гуй Син впервые ощутил не естественные для божества чувства. Ему стало жаль. И горячо от несправедливости, творящейся перед ним.
— Я против! — Гуй Син выступил вперед из толпы сородичей.
Вокруг вновь поднялся шепот. Точно прибой моря, он то нарастал, то затихал.
Хэнвэй Цюшань посмотрел на него изумленными глазами. Гуй Син почувствовал себя пролеском надежды в глазах этого человека: растерянных и напуганных.
— О, — протянул император небес, обернувшись через плечо, — как жаль, ты в меньшинстве.
Хэнвэй Цюшань был пленен в следующее же мгновение. Никто не знал, куда именно отправил его император, но и всем было все равно. Всем, кроме одного божества, что так и остался на площади, никем не услышанный. Но император небес не мог не заметить непокорное божество, что так часто общалось с даши. Закрыть на это глаза тоже. Уже этой ночью, Гуй Сина тайно призвал император небес.
Божество пришло к своему императору, но в его сердце больше не было спокойствия. Он понимал, что теперь настала его очередь. В небесном чертоге не существовало законов для других божеств, император не мог ничего сделать с ним открыто, значит, его просто уберут тайно? Гуй Син осознал, что раньше бы подобные мысли не посетили его голову, если бы его взгляд не открылся от общения с человеком. Теперь он видел тьму, которую не замечал до этого.
Император готовился ко сну. Хоть он и ждал Гуй Сина, он не собирался придавать происходящему значения важнее, чем выбросить разбитую чашу.
— Ты больше не можешь жить среди нас, — император неспешно качнул чарку с вином, — твой разум скверен. Жизнь среди людей его исправит.
— Мой разум скверен?
Он увидел лишь улыбку.
Когда Гуй Син вышел, приговор ему уже был вынесен. Он родится в семье простых бедных людей, чтобы никогда его душа не пробудилась и не нашла утерянного прошлого. Его наказанием должна была стать тяжелая жизнь обычного человека без проблеска света. Таково наказание за неповиновение.
Снаружи его ждал друг. В ночи его необычные глаза были еще более таинственными и чарующими.
— Я попросил у императора дозволения быть тем, кто исполнит приказ, — привычно без эмоционально произнес он.
Гуй Син взглянул на друга и впервые для себя самого мягко улыбнулся.
— Спасибо, — наверное, его это успокоило.