И — я разделась, откинула одеяло и легла к нему.
Он вздрогнул — сильно, всем телом, как проснувшийся испуганный ребенок; и с той минуты дрожал, не переставая.
— Не бойся… не бойся… — шептала я, обеими руками поглаживая его, как на сеансе массажа; разогревая и расслабляя мышцы, пока его кожа не разогрелась, как жаровня. — Не бойся, я тебя научу… Ты мужчина, у тебя все на месте, Джонатан. Ты — мужчина… Тихо, перестань дрожать… Ты научишься… Ты привыкнешь… Я покажу, как надо…
Нет, моя дорогая, конечно, я не стану шокировать тебя подробностями. Да и какие там подробности, бог ты мой… Можешь и сама все представить. Это как учить человека ходить после тридцати лет пребывания в коме. Скажу лишь, что работенка была не из легких, ничего триумфального. И он долго не верил, бедный, и долго боялся: сделать первый шаг — боялся… Но: их бин фон айзен, и перед рассветом, когда он все-таки мне поверил и я, совершенно измученная, наконец, овладела ситуацией… неплохое словцо для эротической сцены, а?
Просто перед глазами у меня все время маячил купол аэростата, восстающего в рассветной тьме. Тоже ведь нелегкая работка: вот пошел горячий воздух в отверстое горло шара, вот прокатываются по нему волны упругой дрожи, и он наполняется, крепнет и уже рвется в полет, и важно вовремя отпустить и дать ему плыть, поднимаясь все выше, выше… Тело мое вспомнило, как это: фал управления в правой руке пилота, левая — на огневом клапане горелки. Та же, в сущности, нехитрая матчасть. И дальше уже все было легче и все ошеломительней — для него. А мне очень странно… Мне чудилось, что Санёк, посматривая на нас, довольно посмеивается: вот, надо же, как ты пригодилась и как все сошлось…
И он помогал мне — Санёк, без него я бы не справилась.
И ветер усилился, и высота была приличная, и полетели мы с ним, полетели… Ничего, полетели с богом… Полетели — втроем…
Потом он сотрясался от слез, выкашливал спазмы в горле, каждую минуту вскакивал и бежал на кухню пить, и громко пил там воду прямо из крана, и возвращался, и будил меня, обнимал, прижимался ко мне всем благодарным уже мужским телом, которое я, как Пигмалион, создала буквально полчаса назад. И боже ж ты мой, как я хотела спать! «Иди, поешь… — бормотала я, засыпая. — Там… поищи в холодильнике…» Мечтала хоть на минуту провалиться в милосердную пустоту, хоть минуту не быть — после моего настоящего свидания с Саньком. А он все говорил, говорил без остановки, как декламировал: взахлеб, громко и торжественно. Я засыпала… просыпалась… он все продолжал обсуждать будущее: теперь, когда я настоящий мужчина и мы всегда с тобой будем вместе — до смерти, до самой смерти, Галин, май дарлинг…
В общем, трудные, хлопотные это были дни. Не хочу нагружать тебя всеми печальными и обстоятельными деталями кремации и похорон, тебе для работы это просто не нужно (а если вдруг понадобится хоронить какого-нибудь литературного покойника в местных декорациях, я отдельно опишу тебе все стадии погребальной культуры империи Великой Предусмотрительности — тут есть чем восхищаться и есть от чего торопеть).
Лучше расскажу, как заставила Джонатана поехать к нему в Бруклин-Хайтс, вытащить на свет божий его лохматый парик, лифчик с накладными сиськами, все эти чертовы потаскушьи мазилки и наглядно выбросить в мусорный бак. Проинспектировала там все шкафы и обнаружила, что ему буквально нечего надеть, все тряпки его — какой-то полумужской, полубабский бомжатник, а вещи Генри ему малы, да и не нужно ему эти вещи носить, плохая примета. Короче, пришлось потащить его по магазинам.
Собственно, все шмотки сейчас можно заказать по интернету. Выбор огромный, посылку доставляют чуть не на следующий день, а если что не подойдет, можно вернуть, а деньги возвращаются тебе на карточку. Для себя я так и делаю — сильно время экономит. Но тут я хотела погонять парня в примерочную и обратно и заставить самого выбирать, что понравится. Научить его хотеть нормально одеться… Короче, сели, поехали.
Как же давно я не одевала мужика! — почти четверть века. И поскольку для тебя я — некий адрес по выяснению неких американских реалий, то давай уже на всякий случай расскажу, как и где может твоя героиня одеть такого великовозрастного обалдуя.
На Брайтон-Бич они не поедут. Там полно своих особенных магазинов по своим особенным ценам. Там Италия-мода, сделанная хрен знает где, пусть ее покупают члены клуба «Счастливый круг друзей».