— О, ты все еще здесь! — накинулась на него певунья. — Снова задумал какую-то пакость?
— Этот ущербный уже два часа тут околачивается, — пробасил крылатик.
— Скажете еще хоть слово — ощипаю и суп сварю! — пригрозил птичкам Лзндгвэйн, но попыток приблизиться не сделал, так и стоял, гипнотизируя своими необыкновенными глазищами.
Аль тоже молчала, не зная, что говорить и что думать. Звать на помощь? Так на нее ведь никто и не нападает. Сказать что-нибудь обидное, чтобы выразить всю ту боль, которой она по его вине натерпелась? Язык не поворачивается, да и порозовевшие накануне волосы все уже сказали за нее.
— С возвращением… — наконец изрек незваный гость. — Я позову магистра Соул, — и удалился так быстро и неслышно, будто его вообще здесь и не было.
— И чего ему надо?! — бросил вслед эльфу птиц. — Когда мы только прилетели, сидел на соседней кровати и глазел на тебя, глазел, а потом, вроде, ушел.
— Недалече, как видишь, ушел, — неодобрительно покачала головой птичка. — И глазюки эти… Словно в душу заглядывают и все тепло из нее крадут, бр-р-р.
«Нет, не крадут, — с неожиданной ясностью поняла Аль, — а просто просят поделиться».
Странный эльф, странные мысли и странное чувство в груди. Наверное, так себя чувствует человек, когда увидел слабость или уязвимость врага. Больше не хочется злиться или мстить, просто желаешь покоя, и есть лишь стремление разойтись с миром, чтобы больше никогда не встречаться и не видеть в когда-то ненавистных глазах непонятной тоски.
— Эй, Альвинора, он тебя расстроил? — птиц приземлился к ней на одеяло и участливо заглянул в лицо.
— Просто я подумала, что даже у таких холодных индивидуумов есть сердце, пусть и покрытое слоем льда, — призналась она.
— Ты слишком добрая, — неодобрительно заметила птичка.
— Конечно добрая! — подтвердил пернатый. — Именно поэтому мне и помогла.
— Это верно, — сдала позиции его подруга. — Альвинора, ты пока отдыхай и дожидайся целителей, а мы Верманда позовем.
— Ага, он обрадуется, что ты оклемалась.
«Ох, а я ведь так и не узнала, как их зовут», — запоздало подумала Аль, глядя на приоткрытое окошко, в которое упорхнули крылатые.
«Алакдаэр, мы поставили на ноги пленника, теперь можно допрашивать, — сообщила Илиана, а потом добавила: — И да, адептка Арис пришла в себя. К кому сначала пойдешь?»
Неожиданно для себя самого Ал оказался перед выбором. Раньше он не задумываясь отправился бы на допрос, а теперь в сердце закрались сомнения. После того, что декан узнал этой ночью, очень хотелось подтвердить свои выводы на практике, но он сдержался, отключил эмоции и решил руководствоваться разумом, а потому отложил визит к жертве отравления, отдав предпочтение жертве зловредной трансформации.
«Как себя чувствует наша первокурсница?» — не мог не поинтересоваться архимагистр.
«Силы в нее влили столько, что на троих бы хватило, — охотно сообщила целительница. — Возможно, это и помогло прийти в себя. Я провела обследование и добавила несколько целебных заклинаний, так что, если ты не против, отпущу Альвинору с Вермандом».
«Да, хорошо, пусть идет к себе, я ее потом найду, — наконец решил дроу. — А сейчас позову Риана, пусть побеседует с пленником. Посмотрим, что ему удастся прочитать».
«Жду вас. Только будьте с парнем помягче. Не забывайте, что он всего лишь жертва».
Жертва не жертва, а двое ребят едва не погибли при его активном участии. Наверняка он чувствует себя виноватым и растерянным.
Официант, молодой человек приятной наружности с копной каштановых волос, выглядел обеспокоенным. Нет, он не боялся каждой тени, но на Ала и Риана смотрел настороженно, как человек, которого обманули и который очень не хочет повторения подобной истории.
— Нас вам нечего опасаться, — дроу присел на соседнюю кровать, просканировал паренька на наличие скрытых чар и обнаружил, что на памяти стоит какой-то слишком уж хитромудрый блок. А еще ощущались следы той самой гадостной темной ауры, которая принадлежала незнакомцу в черном плаще и в изобилии присутствовала на пузырьке от зелья.
«Как я и думал: все это звенья одной цепи».
— Он тоже так говорил, — официант поежился.
— Кто «он»? — туг же спросил Ал.
— Я не знаю… не помню. В сознании какой-то темный силуэт, а потом… все, пустота. Я… очень рад, что адепты живы. Из-за меня они… — парень нервно взъерошил волосы и замолчал.