Я так молилась
За тебя.
И гасла, изгибалась
Все свеча,
И будто не было
Конца,
И я в руках
Твои слова сжимала.
А пальцы
Страстные твои
Холодным стоном
Отзывались,
И я кричала,
И свеча,
Чуть вспыхнув,
Снова угасала.
И извивались
В крови голоса,
И среди них,
Для них
Ты появлялся,
Исчезал и,
Воскресая,
Удивлялся,
И тихо руку
Мне давал.
И я просила,
Чтоб ты
Не умирал.
Ты пей из рук моих живую воду…
И.К. Вавилин
Виталий Петрович
Наверное, неправильно сказать, что сегодня самый счастливый день в моей жизни, но определенно он один из самых счастливых и ярких. Никогда еще я не чувствовал себя настолько востребованным и нужным окружающим. Почти месяц мы с Пантелеем провели в Москве. Конечно, не от хорошей жизни. Стараниями Пантелея, Глеба Николаевича Иванова, отца большого друга нашей семьи Николая, десятков инженеров и рабочих в Сосновске возродился завод, который начал кормить весь город. Пантелей боялся сглазить, что жизнь в Сосновске наладилась, и оказался прав. Нашлись желающие прибрать завод к своим рукам. Формальным поводом стала неуплата налогов за годы, когда завод фактически лежал в руинах. По городу поползли нелепые слухи, что завод ликвидируют, а на его месте построят игорную зону. Люди заволновались, на территории завода было организовано круглосуточное дежурство, а я с группой юристов засел за подготовку документов для рассмотрения дела в арбитраже. Губернатор и Анатоль Батищев нажали на все возможные кнопки. Вчера в Москве, наконец, было вынесено решение в нашу пользу, более того, суд удовлетворил иск о возмещении упущенной выгоды, так как завод был вынужден отказаться от ряда контрактов из-за неопределенности прав собственности.
После судебного заседания первым же поездом мы с Пантелеем выехали в Сосновск. Когда мы вышли из поезда, я, можно сказать, был потрясен. Вся привокзальная площадь была полна народа. Люди собрались, чтобы нас встретить. Мало того, что нам преподнесли по огромному букету цветов, люди начали скандировать: «Молодцы!». В моей жизни такого еще не было. Первый раз в жизни я понял, что такое эйфория. Пантелей произнес небольшую речь. Аплодисменты перешли в овацию.
Нас с Пантелеем встречали Вадим с Валечкой и Анечка с Юрой. У женщин на глазах я заметил слезы, а сын явно мной гордился. Какое это счастье, что все наши разногласия с Вадимом остались в прошлом. Только увидев Вадима с Валечкой, я понял, как же я соскучился по всей своей семье, особенно по внукам – Сонечке и Сереженьке. Жаль только, что Мишель с Зиной остались в Москве. Мишель и его одноклассница Танечка поступили на физический факультет МГУ. Танечка живет в общежитии, а Мишель с Зиной – в квартире, которую мы с Вадимом приобрели в самом центре Москвы. Зина вызвалась сопровождать Мишеля, так как считает, что за ним необходим присмотр. Больше всего мы с Зиной боимся, что любовь Танечки и Мишеля перейдет во «взрослую» фазу. Рано им еще. Время от времени Танечка приходит домой к Мишелю. Они вместе занимаются. Если время позднее, Зина оставляет Танечку ночевать, но спит Таня в одной комнате с Зиной. Я спокоен, никаких «неуставных отношений» Зина не допустит. Можно немного расслабиться и окунуться в простую семейную жизнь.
Валя
Наконец-то настал вечер пятницы. Прошедшая неделя выдалась тяжелой и нервной. Холода в этом году ударили очень рано, в самом начале зимы. Многие учителя заболели, мне пришлось отдуваться и за себя, и за коллег. И все это на фоне нервов, связанных с судьбой завода. Весь Сосновск затаил дыхание, удастся отстоять завод или нет. В сосновской церкви, которую построили по проекту Вадима, даже прошел молебен, на который собралось полгорода. Слава богу, все волнения в прошлом. Виталий Петрович с Пантелеем Ивановичем не подкачали.
Пятница, вечер – золотое время, впереди два дня отдыха, завтра надо будет только ненадолго съездить к Юрке на кружок, и все. Юрка задумал поставить с ребятами «Ромео и Джульетту». Вадим подготовил эскизы декораций и хочет показать их «артистам». Юрка – молодец. Чего он только не наворотил за последние годы, даже непонятно, как он все успевает. У нас с Вадимом успехи скромнее, вся наша жизнь сконцентрировалась на наших двойняшках. Я с улыбкой вспоминаю, что Вадим считал себя непригодным для семейной жизни. Не знаю, можно ли найти более заботливого отца и мужа. Сейчас наши непоседы уже спят. Сопят в своих кроватках. Я тоже решила лечь пораньше. Я сильно замерзла на вокзале. Дома, конечно, я попила горячего чая, надела на себя три кофты, но все равно никак не могу согреться. Пришлось надеть самую теплую ночную рубашку, шерстяные носки и залезть под одеяло. Попробовала почитать, что-то не пошло. Я решила просто полежать и послушать дом. На улице началась самая настоящая метель, ветер завывает, а мы дома – в тепле. Хорошо. С Мишкой и тетей Зиной я уже поговорила, они тоже дома, у них все в порядке. Это тоже хорошо. Дети спят. Вадим сидит за столом, который он перенес в нашу спальню, чтобы работать рядом со мной. На столе – зеленая настольная лампа. Вадим готовит рисунки для детей. Каждый вечер я читаю детям сказки, а Вадим рисует иллюстрации. Потом дети выбирают наиболее понравившуюся картинку, и Вадим ночью рисует для них только контур, получается вроде раскраски. Днем дети раскрашивают картинки. У нас набралось уже несколько альбомов с иллюстрациями. Самое трудное для Вадима – нарисовать две одинаковые картинки. Если картинки получаются разными, дети ссорятся, кому какая. Никак не можем приучить их уступать друг другу.