Недавно выяснилось, что Недельский в колонии тяжело заболел и подал прошение об УДО, видите ли, лечиться ему надо. К нам с Пантелеем приходила Лариса Ивановна, просила, чтобы не мешали Недельскому УДО получить, божилась, что он в Сосновск ни ногой, якобы она ему уже клинику в Израиле нашла. Не верю я Недельскому! Я так прямо и сказал. Пантелей со мной согласился. Лариса стала на жалость давить, мол, у Недельского онкология, все равно скоро загнется, пусть в нормальных условиях, а не в колонии.
Мы с Пантелеем остались при своем мнении, но суд, как известно, у нас независимый. УДО Недельский получил. Я, естественно, послал человечка проследить за сидельцем. Он, действительно, из колонии двинул прямо в Шереметьево. Человечек удостоверился, что Недельский прошел паспортный контроль и отчалил. Вроде все хорошо, только в Израиль Недельский не прилетел, растворился по дороге. И это еще не все. Клюев ни с того ни с сего решил здоровье поправить в столице и из Сосновска слинял. Вроде он ни при чем. Мы с Пантелеем за голову схватились, Пантелей все силовые структуры на уши поставил. В коттеджном поселке мы с Пашкой охрану тоже взбодрили, такие проверки устроили – охрана президента отдыхает. Только все равно на душе неспокойно.
Наташа
Я потихонечку пошла на поправку, мне кажется, не столько от лекарств, сколько от атмосферы доброты, разлитой в доме у Немчиновых. У меня стала оттаивать душа. Я сначала решила ничего не говорить папе про Юру, а потом как-то случайно проговорилась. Папа стесняется говорить со мной на тему моих отношений с противоположным полом. По-моему, он не ожидал от меня ничего такого, что я отчудила с Юрой. Папа очень деликатный, и он любит меня. Мой дорогой Паганель не сказал ни одного слова в осуждение, более того, признался, что Юра ему очень понравился. Если вдруг у нас что-то сложится, папа меня прикроет и возьмет на себя объяснения с мамой. Он даже не представляет себе, как я этому рада!
Папа за меня оформил отпуск на работе, поэтому я с удовольствием бездельничаю. Как маленькая, играю с Соней и Сережей. Вадим – прекрасный художник. Он так здорово рисует иллюстрации к сказкам. Вадим нарисовал фигурки сказочных персонажей, мы с ребятами их раскрасили, вырезали и приделали к палочкам. Получился почти кукольный театр. Чтобы получился настоящий кукольный театр, Вадим нарисовал декорации, Валя приготовила текст, и теперь Соня, Сережа и мы – взрослые – каждый вечер разыгрываем спектакли. Не знаю, как дети, а я в восторге.
Два раза Юра водил нас с папой в местный ресторан. Там почти каждый вечер поет сын первой жены Пантелея Ивановича – Митя. Митя в шутку называет себя Монтекки, а Юру – Капулетти, с намеком на существовавшую когда-то вражду между Ларисой Ивановной и Пантелеем Ивановичем. У Мити потрясающий голос. Совершенно непонятно, почему он поет в Сосновске в ресторане, а не в Ла Скала. Удивительно, но Митя всем доволен. Он счастлив, что живет с матерью и отцом, которых был лишен в детстве. Кто его отец, Митя узнал не без трудностей. Лариса Ивановна наложила табу на эту тему. Случайно среди бумаг матери он нашел старую афишу некогда модного певца, посещавшего Сосновск. Пристал к матери с ножом к горлу, пришлось Ларисе Ивановне сознаться. Митя не поленился – разыскал отца, вылечил от алкоголизма и привез в Сосновск. Теперь надеется, что родители вспомнят свою любовь.
Несколько раз мы с Юрой ходили в местный музей, там очень много всего интересного и даже загадочного. Один из залов музея посвящен истории рода Немчиновых, там я заметила, что некоторые экспонаты каждый день меняются местами. Юра говорит, что у него глаз замылен, поэтому он на такие вещи раньше внимания не обращал. Юра опросил охрану, уборщиц, как такое может быть. Никто ничего не знает. Прямо мистика! Я специально на телефон сфоткала расположение экспонатов вечером, а потом утром. Теперь имеется вещественное доказательство, что у меня не глюки. Мы с Юрой решили как-нибудь пробраться в музей тайком и подежурить ночью. Надо вычислить барабашку.