Адепты нерешительно мялись у двери и всё никак не уходили.
– О, вы всё ещё здесь, потому что жаждете услышать вторую часть наказания? – воскликнул Ал.
Ребята взбледнули, и адепт Вайнэт было потянулся к ручке двери.
– Стоять! – рявкнул дроу, и все телодвижения около двери прекратились. – Как это ни прискорбно, но у меня совершенно нет времени заниматься вашим воспитанием. Сейчас придёт архимагистр Форсварт, – обрадовал парней Алакдаэр, – и вы вместе с ним отправитесь к магистру Вульфстейну. Я назначил его ответственным за ваше наказание и разрешил не ограничивать методы воздействия, а вы ведь знаете, какой он изобретательный, когда дело доходит до наказаний. Признаюсь честно: ваш торжественный выход на сцену в женской одежде впечатлил даже некоторых преподавателей. В общем, сочувствую, но сами виноваты. Своего декана можете подождать в коридоре, – он сделал им знак покинуть помещение.
Парни продолжали топтаться в кабинете, не решаясь его покинуть и пытаясь осознать всю степень своего попадалова. Сколько всего они творили за два прошедших года, столько же получали по щщам, но так серьёзно ещё не влипали никогда. Неужели Аркент’тар действительно понизил их на целых два курса?! Да это же полный звездец! Но ладно они, а вот что будет с Лэндом, когда узнает его отец?..
«Может, Тёмный всё же передумает? – до последнего надеялся Крис. – Может, не станет…»
– Свободны, я сказал! Или я непонятно сказал? – недовольный прищур сверкнувших алым глаз. – А вы, адепт Лоссдор, задержитесь ненадолго.
«Видать, и правда кранты...» – осознал артефактор, глянул на Главаря и увёл друзей по добру по здорову, пока дроу не передумал и вовсе не исключил их из академии.
Глава 37
– Адепт Лоссдор, теперь, когда рядом нет друзей, может, всё же расскажете, что с вами происходит? – Ал выжидательно посмотрел на юного бунтаря, однако тот лишь поджал губы и выпрямил спину ещё ровнее. Вот упрямый! – Нет?
Тишина.
– Что ж, – вздохнул декан. – Тогда у нас нет выбора: придётся просмотреть ваши воспоминания, чтобы разобраться, что к чему.
Алакдаэр и так собирался ментально допросить «шутника», просто хотел дать ему возможность сознаться самому. После слов архимагистра парень напрягся, а значит, из его головы можно добыть немало интересных сведений.
– Магистр Фридгерт, приступайте, – распорядился дроу. – Только теперь считайте события четырёх последних дней, включая сегодняшний.
Риан возложил руки на голову адепта и провёл процедуру извлечения. И хотя память снежного эльфа не была подчищена, но стояли достаточно сильные ментальные блоки, установленные самим Лэндгвэйном: он явно не горел желанием делиться сокровенным. Понятное дело, менталист обошёл защиту и добыл необходимые сведения, однако такое внутреннее сопротивление не прошло даром, и потому парень принял на себя дозу неприятнейших ощущений, которые вот-вот завершатся жуткой головной болью и тошнотой.
Алакдаэр раздражённо глянул на упрямца, который даже сейчас идёт наперекор, и задумался, что же такое важное тот хочет защитить. Впрочем, новоявленный первокурсник был нужен архимагистру в адекватном состоянии, поэтому он всё же не поскупился на целебные чары, чтобы привести адепта в норму.
Когда эльф рухнул в кресло, пытаясь прийти в себя и отдышаться, Ал подбавил ему восстанавливающих чар и сел напротив:
– Адепт Лоссдор, возможно, вы хотите мне что-нибудь рассказать или показать до того, как я увижу ваши воспоминания и мысли? Можете не сомневаться, это вам зачтётся как сотрудничество и помощь в расследовании.
Дроу дождался, пока Риан передаст новую информацию в его маджет, и спрятал устройство, а потом выжидательно посмотрел на бывшего третьекурсника. Беловолосый отдышался, взял себя в руки и прямо взглянул на Ала. Дроу бы даже восхитился его стойкости, если бы ему в этот момент не хотелось хорошенько встряхнуть высокородного хулигана и выбить из того всю дурь.
– Хочу, – решительно заявил парень и достал из кармана сложенные листки, исписанные мелким почерком. – Я… собирался сознаться сегодня после занятий, но сначала хотел попытаться разобраться с этим странным зельем. О том, что там яд, я узнал только тогда, когда лежал в лазарете. Я не желал Нор… Альвиноре смерти. Вот, – листики перекочевали в руки архимагистра, – это всё, что мне удалось расшифровать. Сидел всю ночь, но смог определить только малую часть ингредиентов.