За бетонным забором дела обстояли не многим лучше. Тяжелым гулом разносились удары сапог, словно на параде, дребезжала техника. Все к чему-то готовились. Можно было подумать, что началась война. А разве нет?
Видимо, кто-то из часовых не выдержал напряжения, царящего снаружи - автомат разразился короткой очередью. Толпа запаниковала.
- Твою ж мать! – прошипел водитель, оглядываясь то на КПП, то на испуганых подопечных. – Быстрее, девчонки, не отставайть!
Дойдя до дома офицеров, дядя Лева передал Лену и Светлану Анатольевну в руки дежурившим солдатам и побежал прочь. Их вежливо попросили пройти в актовый зал и ждать дальнейших распоряжений.
Девушка молча уселась в старое кресло с откидным сиденьем и закрыла глаза. Разговаривать с матерью не было ни смысла, ни желания. Светлана Анатольевна думала так же. Теперь они здесь, отец скоро вернется и все объяснит. Или не объяснит. Но здесь явно лучше, чем снаружи, под нервно трясущимися стволами автоматов.
Положив чемодан на колени, Лена принялась выискивать среди кучи тряпья MP3-плеер. Она редко им пользовалась, но сейчас ей была необходима хоть какая-то музыка. Заглушить этих шепчущихся муравьев, снующих туда-сюда со своей поклажей, этих мелких сопливых детишек, требующих пожрать или сменить подгузник.
Ну все, внешний шум остался позади. Лишь power metal теперь в ее голове. Но расслабиться не удалось, жутко хотелось пить. Пройти через весь зал, у самой сцены обратить взор на тихо булькающий кулер. Что тут у нас? Чай, кофе (все в пакетиках), рафинад, ложечки, стаканчики. От всех щедрот военного ведомства.
Приторная бурая жижа обожгла губы. И сдалась им вся эта мишура? Может они думают, что смогут их защитить? Да, все эти автоматы-пулеметы смотрятся внушительно. Одного не знают эти идиоты – с КЕМ они сражаются. Как же этот шорох похож на эти угощения: чай, кофе, сахарок – все в цветастых упаковках, с насыщенным вкусом и ароматом, а прочитай состав – ничего чистого за душой не найдется.
Нет, нельзя так думать, бранила себя Лена. Так и крыша может… Или уже того? Да какая разница? Что сейчас такое – «нельзя»? Можно все, стоит только оправдать себя. Даже твари из леса – они же были людьми, не по своей же воле они начали убивать людей! Может, папа ничего об этом и не знает, чист и невинен в своем неведении. Но наверняка во всем виноваты военные. Какую дрянь они там испытывали? Да еще где – рядом с детским лагерем! Иностранная диверсия? Да, папочка любит поболтать о теории заговора и прочей такой брехне.
И все в зале это чувствовали. Женщины и дети ждали своих мужей и отцов, не понимая, зачем их вырвали из теплых уютных мирков служебных квартир. Пусть они сидят и паникуют, им ни к чему это знать. Они все умрут, просто потому, что кто-то не послушал маленькую девочку, ее бессвязный лепет. Потому что никто не посмотрел на ее окровавленные руки. Жестокость? Да, жестокость. Со всей молодецкой ненавистью к людям. Они ведь никого не защищали, нет, им не приходилось делать… Да, не приходилось, но все еще придет.
Дверь распахнулась, внутрь чинно вошел Дмитрий Михайлович. Весь взъерошенный, лицо красное, со лба градом катится пот, но это никак не сказывается на походке. Он подходит к Светлане Алексеевне, о чем-то разговаривает с ней, Лена не слышала их сквозь заслон тяжелой музыки. Недолго, буквально за пару слов, мама вскакивает с места и жестами зовет к себе Лену. Оставив на столике недопитую растворимую дрянь, она подхватывает чемодан и пытается догнать родителей. Идут быстро, ни о чем не говорят.
- А где дядя Лева? – неожиданно даже для себя спросила девушка.
Но никто ей не ответил.
На улице их ждал внедорожник отца. На этот раз он повез их сам. Без объяснения причин, просто потому что так надо. Кое-как продравшись сквозь затор в задних воротах, машина выбралась на проезжую часть. И в этот момент загремело оружие.
Часовые стреляли без разбора. Кто-то в ужасе побежал прочь, кто-то лежал на земле ярким пятном в багровом ореоле, а кому-то повезло начать ответный огонь. И это загубило все.
Конвой, частью которого была их машина, развалился, словно карточный домик.
Впервые в жизни Лена слышала, как ее отец бранился на чем свет стоит. Лавируя между хаотично мечущимися автомобилями, он наконец влился в еще не окостеневший дорожный поток, вдавив педаль газа в пол.
Даже мама уже не могла лишь удивленно озираться по сторонам и прятаться за маской безразличия. Она рыдала закрыв лицо руками, не понимая, что происходит вокруг.
Среди мелькающих вечерних огней Лена видела их лица. Они были повсюду. Из-за них разбивались машины, кричали люди. Мирная жизнь таяла на глазах.
Да, все-таки это кошмар.
Слишком быстрый, чтобы уследить. Слишком реальный, чтобы проснуться.