— Вы поедете на «Волгосталь»? Дмитрий Алексеевич, возьмите меня с собой! Ведь я тоже имею отношение к этой работе.
— Не стоит, Марина. Поездка будет не из приятных. Придется во многом разбираться, много встретится трудностей, много неприятностей. А ваш характер — он не из таких, чтобы хранить спокойствие при всех обстоятельствах.
— Буду хранить. Обещаю вам. Я умею быть сдержанной, если это нужно. Дмитрий Алексеевич, да вы, в конце концов, не сможете обойтись без меня. Работы там хватит на двоих. И неужели вам не нужна поддержка?
При ее последних словах он печально улыбнулся и сказал:
— Вы умеете играть на всех струнах человеческого сердца.
Она смутилась, но тут же нашлась:
— Простите меня, — серьезно сказала она. — Это вышло нечаянно. А все-таки я считаю, что мне нужно ехать на «Волгосталь».
— Это уж как скажет Иван Васильевич, — уклончиво оказал Виноградов, но Марина по тону поняла, что он сдается, и вышла из кабинета, окрыленная надеждой.
Он сделает, он устроит так, что она поедет опять на «Волгосталь»! И тут же, спустившись в институтскую библиотеку, затребовала всю литературу по химической неоднородности стали.
Нужная информация до обидного была скудной. В основном она сводилась к тому, что при некоторых условиях сталь в слитке теряет углерод — обезуглероживается — образуются кристаллы чистого железа, которые, имея более высокую точку затвердевания, выпадают из жидкой стали. Но каковы эти условия, почему происходит это явление, говорилось глухо и разноречиво. Почему, почему именно в номерной стали, именно после перехода на новый метод выплавки и именно после их отъезда с «Волгостали» случилось это чрезвычайное происшествие? Вопросы не давали покоя, а то, что на них не было ответа, раздражало, мучало и в конце концов довело до головной боли. Марина додумалась до того, что готова была заподозрить завод в злом умысле.
У себя дома она вымыла голову горячей водой, что всегда делала, когда болела голова. Только кончила мыть посуду на кухне после скромного обеда, как в дверь постучали. Соседка по квартире открыла и крикнула:
— Марина Сергеевна, к вам!
Марина выглянула из кухни и страшно смутилась: в передней стоял Виноградов.
— Дмитрий Алексеевич! — покраснев, как мак, воскликнула она. — Вот неожиданность! Пройдите, пожалуйста, в комнату, я сейчас!
Что делать? Как показаться в таком виде? И с мокрой головой.
Она попросила у соседки большой платок и накинула на голову. Никогда, пожалуй, не казалась она Виноградову милее и желаннее, чем с этим ярким румянцем смущения на лице, со слегка растрепанными, круто свившимися мокрыми волосами, которые упрямо выбивались из-под платка.
— Вы, наверное, по поводу поездки на «Волгосталь»? — догадалась Марина.
— А скажите, вам действительно хочется ехать?
— Хочется ли? И вы еще спрашиваете! Да я готова ехать туда хоть сейчас!
— Почему?
— Почему? — она растерянно взглянула на него, не умея лгать и не в силах оказать правду. — Ну… потому что, мне кажется, вдвоем мы легче разоблачим всякие козни.
— Вы уверены в кознях? — рассмеялся он. («Какая она еще девочка!»). — Ну ладно, оставим в стороне всякие средневековые ужасы и поглядим с практической точки зрения. Я был у Ивана Васильевича, он согласен со мной, что ассистент мне необходим. А поскольку вам уже известно положение дел…
— …. Постольку еду именно я, и никто другой, — торжествующе закончила Марина. — Я готова расцеловать милого Ивана Васильевича за мудрое решение вопроса.
— Итак, завтра оформляйте командировку. Приказ будет подписан. А сегодня… Что вы думаете о концерте? Я взял на всякий случай два билета.
— Зачем это, Дмитрий Алексеевич? — с оттенком упрека сказала Марина.
— Знаете что, Марина… Мне много хотелось бы вам сказать. И было время, когда я готов был сказать. Но… теперь я вижу, что говорить не вправе. Однако, с вашей стороны, было бы напрасной жестокостью отказывать мне в дружбе. Можем мы быть друзьями?
Впервые Виноградов так близко подошел к признанию — и именно потому, что у него не оставалось никакой надежды.
— Хорошо, Дмитрий Алексеевич, — открыто взглянула на него Марина и без тени кокетства протянула ему руку. — Будем друзьями. Я могу только гордиться дружбой с вами. И я приду на концерт. Ждите меня в четверть девятого.