В операторной ничто не изменилось за эти годы. Те же два дощатых стола, те же разнокалиберные табуретки и отполированные спецодеждой скамьи, и даже плакаты по технике безопасности, казалось, не сменялись за это время ни разу. Заметив на доске объявлений свежий листок приказа, Марина подошла. При чтении вся кровь бросилась ей в лицо, словно при ней оскорбили дорогого человека. И она обернулась на звук открывшейся двери с таким свирепым выражением, что вошедший Валентин Миронов даже приостановился.
— Что вы так хмуритесь? Здравствуйте, Марина. Я вас по всему цеху разыскиваю. Из лаборатории позвонили, чтобы мы оба пришли. Но чем вы так рассержены?
Марина с гримасой указала через плечо на приказ.
— Ах, вон что! Это Рассветов принимает воспитательные меры, чтобы не лез на рожон.
— И помогает? — с такой насмешкой спросила Марина, что сомнений не оставалось, на чьей стороне ее симпатии.
— Я и забыл, что вы самый горячий его адвокат. Но, Мариночка, он женат!
— Пóшло! — оборвала Марина.
Валентин всегда — и раньше — вызывал в ней безотчетное раздражение. То ли самоуверенность его была этому причиной, то ли изысканная внешность. Во всяком случае, все его попытки перейти на фамильярный тон не имели у нее успеха.
В большой светлой комнате третьего этажа, которую занимала мартеновская группа лаборатории, было оживленно. Работники лаборатории, среди которых Марина увидела немало знакомых, собрались вокруг Виноградова, осаждая его десятками вопросов о самых различных вещах: и о новостях в научном мире, и о новых работах маститых ученых, и о новых проблемах металлургии.
Марину усадила за свой стол Женя Савельева, дочь директора завода, недавно окончившая институт. Была она высокой — в отца — и скорее походила на долговязого мальчишку и худобой, и короткой стрижкой, и угловатыми, размашистыми движениями.
Валентин расспрашивал об условиях, в которых приходится работать ученым, об оплате труда, об условиях жизни.
— Вот это я понимаю: можно заниматься научной деятельностью, — протянул он.
— По ту сторону забора трава всегда зеленее, — шуткой ответил Виноградов.
— А Валентину Игнатьевичу грех жаловаться, — вмешалась, Женя. — Он ведет самостоятельное исследование.
— Уж там исследование… — пренебрежительно пробормотал Валентин.
— Разочаровались и в нем? — засмеялась Женя. — Ну, прямо, вам не везет!
Валентин так нахмурился, что Женя сначала несколько оторопела, а потом спохватилась, поняв свою бестактность, и густо покраснела. Желая замять неловкость, сейчас же заговорила о другом:
— Дмитрий Алексеевич! Сделали бы вы нам сообщение о научной работе в металлургии, о нашем будущем! У нас скоро вечер молодежи, называется «Техника вчера, сегодня и завтра».
— Не знаю, сумею ли я… — заколебался Виноградов.
— А кому же тогда уметь? Кто же смотрит в будущее, если не ученые?! — так откровенно удивилась Женя, что Виноградову некуда было отступать.
Научных работников и Миронова позвали к Вустину. Он принял их в своем крошечном кабинете, заставленном книгами в тесно составленных шкафах. Когда все четверо разместились, Вустин, надев пенсне, заглянул в лежащую перед ним бумагу и сказал:
— Валентин Игнатьевич, мы решили выделить вас в помощь работникам Инчермета, как человека, уже имеющего опыт в исследовательской работе…
— А моя собственная работа? — вскинулся Валентин.
Виноградов подивился про себя: только что Миронов отзывался о своей работе совсем в ином тоне. И он спросил не без любопытства:
— Над чем вы работаете?
— Испытываю влияние новой экзотермической смеси на уменьшение обрези слитка.
— И хорошие результаты?
— Результаты многообещающие. Я надеялся в скором времени обобщить их в отдельную статью для журнала «Сталь».
— Давно занимаетесь исследованием?
— Месяца три. Нет, два с половиной.
— И уже считаете возможным говорить о результатах публично? Впрочем, у каждого своя методика.
Виноградов помолчал, побарабанил пальцами по краю стола, потом прибавил вопросительным тоном:
— Может быть, подберем другого товарища? Пусть и не столь опытного, но заинтересованного в работе.
— Видите ли, Виталий Павлович настоятельно рекомендовал Миронова.
— Виталий Павлович? — удивленно поднял голову Валентин. — Ну, если он считает это необходимым, то я, конечно, отложу на время свои дела.
Виноградов наклонился над своим блокнотом, но Марина успела заметить выражение досады, скользнувшее по его лицу.