— Мне хотелось вообще, чтобы она не кисла, дома. Пусть Лучше работает.
— Ах, вот что! Вернейшее средство от конфликтов между мужем и женой? Да не хмурься, и пошутить нельзя. Дело вот в чем: на мартене организуется газовая лаборатория и туда требуются две лаборантки.
— Что за лаборатория?
— Хотят наладить определение водорода в номерных марках. Будет грандиозная исследовательская работа. Уже и ученые приехали.
— И кто же будет руководить лабораторией? Не ты ли?
— Потом, может быть, и я, а пока — Марина Кострова.
И Валентин выжидательно посмотрел на Тернового. Тот в недоумении наморщил лоб:
— Какая Кострова?
— Вот это мило! — Валентин открыл свои и без того большие глаза, выразив крайнюю степень изумления. — А я-то думал, что он подпрыгнет от радости, как козленок. Забыть так скоро?! Ай-яй-яй!..
Краска залила лицо Тернового, он растерянно и беспомощно уставился в смеющееся, беспечное лицо Валентина, но тот коротко кивнул и, довольный эффектом, поспешил удалиться. Уже издали крикнул:
— А насчет Зины подумай. Зачем упускать случай?
Мысль о давней милой, веселой подружке была так далека от Олеся, что он в первую минуту не ощутил ничего, кроме крайнего удивления. Но очень скоро ему захотелось увидеть ее, услышать ее голос, вспомнить с нею о прошлом. И тут же пришла мысль о Зине. Интересно, какой бес подсказал Валентину этот замысел: устроить Зину на работу под начальство Марины?
Терновому понадобилось большое усилие, чтобы подавить волнение и отдать все внимание листочку с химанализом пробы, который он машинально сжимал в руке. На шестой печи пора было начинать легирование, предаваться мыслям было некогда, и только с каждым толчком крови в висках звучало в голове незабытое имя.
Он распоряжался у печи, отдавал приказания, рассчитывал присадки — и все это с присущей ему уверенностью; она невольно передавалась остальным и создавала у печи образцовый порядок, радующий сердце настоящего мастера.
От неистовой жары прилипала к спине спецовка, по закопченному лицу катился пот, жажду время от времени утоляла кружка подсоленной газированной воды, цех шумел, гудел, грохотал, а далеко-далеко в уголочке памяти блестели живые темные глаза и улыбалось задорное лицо.
После выпуска плавки Терновой забежал в комнату мастеров. Там сидел только Леонид, просматривая книгу цеховых рапортов.
— Что ты ищешь? — спросил Терновой, не зная, как начать разговор.
— Материал для «Заусенца». Богатый сборник анекдотов! — и Леонид весело потряс в воздухе засаленной толстой канцелярской книгой. — Сегодня, например, натыкаюсь на такое произведение контролеров ОТК: «Присутствовал на разливке до двух третей Баталов, после двух третей Миронов. На разливке не отразилось». Нет, каково? — и Леонид рассмеялся.
В другое время у Олеся в запасе тоже оказался бы подобный анекдот, но сейчас ему было не до того. И он посмотрел на друга с таким нетерпением, что сразу перестал смеяться.
— «Что вы смотрите синими брызгами?» Случилась что-нибудь?
— Валентин какую-то ерунду говорит, будто Марина приехала.
— На сей раз не ерунду. И даже в цехе была вчера и о тебе справлялась. Я с ней виделся.
— И ничего мне не сказал! Друг называется! Надолго приехала? Одна?
— Ой, сколько вопросов сразу! Я как чувствовал: успел взять интервью. Приехала не одна, а с Виноградовым, представителем Инчермета. Месяца на два. Будут проводить опыты по внедрению новой технологии выплавки номерных сталей. Ну, будет с тебя или еще что-нибудь хочешь узнать?
— Как она, сильно изменилась?
— Ничуть. Такой же чертенок. На ученого сухаря никак не похожа.
— Не говорила, вышла замуж или…
— Мой друг, тебе это должно быть все равно.
— Мне все равно. Просто любопытство.
Леонид знал своего друга достаточно хорошо, чтобы не поверить в простое любопытство, но промолчал и, склонившись над книгой рапортов, замурлыкал: «Уймитесь, волнения стра-а-асти!»
— Леня! — почти крикнул Терновой.
— А? — поднял тот невинный взгляд.
Не ответив, Олесь круто повернулся и хлопнул за собой дверью. Леонид перестал мурлыкать и озабоченно посмотрел ему вслед.
Сбегая со ступенек, Олесь носом к носу столкнулся с Мариной и ее спутниками. Встреча была настолько неожиданной, что он не успел ощутить никаких чувств, и растерянно остановился. Марина была в синем халате, на голове пестрела маками шелковая косынка; Виноградов был одет в самую обычную спецовку, какую носили все на заводе.