— Марина! — с упреком сказал Олесь. — Что ты выдумываешь?
— Если ты этого не говорил, то подразумевал, — упрямо продолжала Марина.
— Но вы же не правы, Александр Николаевич, — заговорил Виноградов, пытаясь понять, что же в самом деле здесь говорилось.
— Можно привести в пример движение скоростников-сталеваров. Именно их опыт помог ученым создать новые теории, а эти теории обогатили металлургию… Впрочем, думаю, вы и без моих пояснений все хорошо знаете.
— Знаю. Не только это, но и многое другое. А чего не знаю, о том догадаюсь, — сказал отрывисто Олесь и ушел с балкона, оставив Марину с Виноградовым.
Но тут же на балкон вошли еще несколько человек, стало еще теснее, чем в комнате, и Виноградов так и не смог спросить, у Марины, что же все-таки подразумевал Терновой.
Марина быстро, прошла в спальню, где сидела Вера, чуть покачивая колясочку со спящей Аленкой. Марина подсела к ней, обвила руками за шею и прижалась лбом к ее плечу.
— Ах, Верочка! — горьким шепотом воскликнула она. — Да что это я за разнесчастная такая?
— Марина, что с тобой? — обеспокоенно отстранилась Вера и увидела глаза, полные слез. — Я смотрю, ты сегодня на себя не похожа. Тебя кто-нибудь обидел?
— Я сама кого хочешь обижу. Ни с того, ни с сего с Олесем поссорилась.
— Ну уж, действительно! Он-то тут при чем? Человек на седьмом небе был от счастья, что ты приехала.
— Он был рад, что я приехала? — выпрямилась Марина и, крепко зажмурясь, тряхнула головой, чтобы согнать слезы. — Да… вот и пойми их после этого… Надо пойти и исправить свою, грубость.
И порывисто поцеловав Веру, Марина вскочила и вернулась, в комнату. Вера пошла за ней и увидела, как Марина подошла к мрачно курившему Олесю и протянула руку:
— Не будем ссориться, Олесь, ладно? Мы же столько не виделись!
И зорким взглядом женщины, знающей, что такое любовь, Вера сразу подметила радостно вспыхнувшее лицо Олеся, и тревожное подозрение шевельнулось в душе.
С балкона в комнату вошел Виноградов.
— Что, Дмитрий Алексеевич, нам пора? — перехватила Марина его взгляд на часы.
— Если вы ничего не имеете против…
— Не имею. Верочка, нам и в самом деле пора. Поздно уже.
Вера не стала их удерживать и пошла проводить. Настроение ее испортилось. Так готовилась к вечеру, предвкушала общее веселье, интересные разговоры, а затея явно не удалась. И так получалось всегда. Что ни придумывай, а вечер превратится в то же, что и всегда — обыкновенную пьянку… Это уж Валентин тон задает. Он даже хвалится тем, что до конца вечера держится на ногах, как ни в чем не бывало. Стоило недосмотреть, и на столе появились новые бутылки, хотя выпили все предостаточно. Никто даже не вспомнил ни о хозяйке, ни о маленькой виновнице торжества…
Вера остановилась в подъезде и посмотрела вслед уходившим. Показалось ли ей, или Марина и в самом деле как-то странно встретилась с Олесем? И он так был обрадован, когда она к нему подошла… Что все это значит?
Зябко передернув плечами, она пошла наверх. Не желая показываться гостям взволнованной, она открыла дверь в спальню и отшатнулась, словно получила удар по лицу. У туалетного, стола стоял Валентин и жадными поцелуями покрывал закинутое лицо Зины. Вера чуть не закричала, но закусила губы и отступила в коридор. Что делать? Ворваться, накричать, устроить скандал? Смешно и глупо — только сплетни вызовешь. Она резко двинула стоявшей в коридоре табуреткой и вошла в общую комнату, где гремела музыка и отплясывали какой-то разухабистый танец.
— Верочка, не видела Зину? — подошел к ней Олесь. — Да ты что такая бледная? Тебе нехорошо? Накурили здесь…
— Да, немного голова закружилась, — с трудом солгала она. — А вот и твоя жена.
Зина вошла с невозмутимым видом. Напрасно Вера искала на ее лице хоть что-то, похожее на смущение или виноватость. Ее глаза, ясные большие глаза глядели по-прежнему открыто, свеженакрашенные губы улыбались. Скрывая вспыхнувшую ревнивую ненависть, Вера следила, как Зина прощается с гостями, и звонкий голосок ее молоточками отзывался в ушах. Она нашла в себе силы попрощаться с Терновыми так, словно ничего и не было.
Вошел Валентин. Неподвижный взгляд больших красивых глаз яснее слов говорил о его состоянии. Не совсем послушный язык слегка заплетался, когда он упрекнул Олеся, что тот так рано уводит жену. Олесь суховато отговорился, что уже поздно, и ушел. Скоро разошлись и остальные.
Горькое, оскорбленное чувство, обида, брезгливость — все смешалось в душе Веры. Грязь, пошлость… Это ли обещал Валентин? Хотелось закрыть лицо, бежать куда-нибудь без оглядки… Но пришлось стелить постель на диване, укладывать окончательно опьяневшего мужа, убирать разгромленную квартиру. В пустой спальне она настежь открыла окно и дверь, словно хотела выветрить следы тех двоих. И долго еще без сна сидела она на подоконнике, вспоминая день за днем два прошедших года. Как старалась создать свое уютное семейное гнездышко! И каким хрупким оказалось ее счастье! Вере стало страшно. Что же дальше? Ведь Валентина она все-таки любила.