— Никому, — выдохнул я, хотя, очевидно, он не всех включил в это заявление. Наши лучшие друзья знали все наши секреты. И я готов поспорить, что Орион был бы рад узнать, что у его брата по ковену такая замечательная сексуальная жизнь.
Калеб навис над мной, вытянув клыки.
— Тогда ржи для меня, как добрый пони, и делай именно то, что я тебе говорю.
— Прошлой ночью все было странно, — пробормотал мне Калеб, пока мы сидели в машине и ждали звонка, который подтвердит, что пора.
— Ты про ту штуку с Пегасом? — Я спросил.
— Ага…
— Мне понравилось. Хотел бы ты когда-нибудь сделать это снова?
Он замолчал, его пальцы на секунду сжались на руле.
— Может быть.
Я ухмыльнулся, думая о том, как я мог бы перейти на следующий уровень в будущем. Может быть, полный костюм Пегаса с крыльями и отстегивающимся хвостом, который можно использовать как плетку. Да… это было бы началом.
Мой Атлас зазвонил, и мне так хотелось ответить, что я потерял контроль над ним, и он рухнул в пространство для ног. Я подался вперед, с проклятием ударился головой о приборную панель, а затем схватил ее рукой.
— Ты в порядке? — спросил Калеб, и я кивнул, залечивая метку и бросая на него испуганный, тревожный, обнадеживающий, душераздирающий взгляд, прежде чем ответить на звонок.
— Пришло время, мистер Капелла, — сказал мягкий женский голос.
Я взвыл от восторга, кинулся на Калеба и обнял его. Он засмеялся, взял Атлас из моей руки и слушал, что сказала женщина, в то время как я заполз к нему на колени и сжал его рубашку в кулаках.
Когда он повесил трубку, я поцеловал его, потом лизнул, а потом снова взвыл.
Калеб крепко обнял меня, и мы посмотрели друг на друга, глаза в глаза, втиснувшись в пространство так плотно, что я едва мог дышать.
— Они здесь, — сказал он. — Они нас ждут.
Я распахнул дверцу машины и помчался через улицу, и справа на меня помчалась машина. Калеб подхватил меня на огромной скорости и унес с дороги, а машина проносилась мимо, сигналя. Но меня не волновало, что я чуть не умер, потому что теперь пришло время жить. Жить, жить, жить и жить еще раз.
Я помчался в больницу, и администратор направил нас в палату наверху. И вот мы их нашли. Две кроватки рядом, и целитель осматривает младенцев внутри.
Я задержался в дверном проеме, пока Калеб шел вперед, внезапно испугавшись. А что, если бы я не был хорошим отцом? Что, если я не смогу быть всем, чем хотят эти маленькие существа?
Калеб оглянулся через плечо, в его глазах горели эмоции, и я нашел в нем свою силу, когда он подозвал меня ближе. Возможно, я не идеален, черт возьми, я знал, что буду совершать ошибки, но пока он был у меня, я мог это делать. Я мог бы быть тем, что им нужно, потому что он будет рядом со мной на протяжении всего этого времени.
Я перестал дышать, когда мой взгляд упал на них, на этих очаровательных малышей, тихо сопящих. Нам сделали оплодотворение двум суррогатным матерям, точно в одно и то же время их беременность была спланирована так, чтобы у одного из детей были мои гены, а у другого — гены Калеба.
— Это девочка, — сказал нам целитель, указывая на нашу прекрасную дочь, у которой были пряди мягких золотистых волос, уже слегка завитых, и ярко-голубые глаза. — А вот и твой малыш. — Она указала на другого человечка с земляными глазами, немного более темной кожей и копной каштановых волос на голове.
— Не говорите нам, какой из них мой, а какой Калеба, — твердо сказал я целительнице, и она обменялась растерянным взглядом с Калебом, который фыркнул от смеха, подхватив маленького мальчика на руки.
— Привет, человечек, — сказал Калеб, целуя его в щеку, и мое сердце готово было лопнуть от счастья.
Я осторожно подхватил нашу девочку и подержал ее на руках. Она была такой маленькой, такой драгоценной и такой любимой. Слезы затуманили мое зрение, и я сморгнул их, чтобы лучше рассмотреть ее.
— У вас уже есть имена? — спросил целитель, и я посмотрел на Калеба, который кивнул с блаженной улыбкой.
— Это Кейл.
— А это Элара, — объявил я, названия пришли от двух спутников Юпитера. Одна из самых могущественных и счастливых планет Солнечной системы, которая, как мы надеялись, благословит их во всех отношениях, которые может предложить жизнь. Я чувствовал, как мои родители собираются ближе из-за Завесы, привлеченные сюда, чтобы увидеть своих внуков, и, клянусь, я чувствовал, как моя старая стая воет от праздника. Эмоции прожгли дыру в моей груди из-за их потери, но когда я подошел к Калебу, чтобы лучше видеть нашего сына, мое сердце сжалось от любви. Моя стая сражалась и погибла, чтобы у нас был шанс на жизнь, и я никогда не перестану быть им за это благодарен.