— Капелла! — рявкнул я, сердце бешено колотилось.
Я отодвинул кусты в сторону и помчался за дочерью, которую только что похитил сын Сета и Калеба, след огня пылал за ней и пускал корни в сухой листве. Я пытался окунуть его своей магией воды, ползая по пыльной земле и отталкивая от себя кусты и крапиву порывами воздуха.
Азура хихикала, как будто это была какая-то игра, и когда я добрался до другой стороны кустов, я обнаружил Кейла, сидящего на пне, а Азуры нигде не было видно. Он снова поднял нос к деревьям, и я заметил, как она улетела через крону в небо.
— Азура, спустись немедленно! — Я приказал, бросив воздух под ноги, чтобы броситься за ней, паника охватила меня.
Габриэль быстро полетел со стороны дома, деревья теперь горели пламенем, пока я пытался заманить мою только что проявившуюся дочь в сеть воздуха.
— Осторожно, — крикнул Габриэль. — Ее проявление провоцирует других.
Подо мной раздался сильный треск, когда я поймал Азуру в пузырь и вернул ее к своей груди, удерживая ее в сфере безопасности, удерживая ее чертовски крепко.
Подо мной повалили два дерева, и я обнаружил, что семилетние близнецы Дариуса и Тори превращаются в двух прекрасных металлических драконов, одного бронзового, другого серебряного, остальные дети радостно аплодируют, а Кейл издает радостный вопль.
Я знал, что наступит хаос, но это?
Я уставился на Азуру, которая порхала в моем пузыре на пылающих огненных крыльях.
— Но Дарси и Тори не проявлялись, пока им не исполнилось восемнадцать, — прохрипел я, зная, что это добавит в нашу жизнь еще один слой безумия. Черт, я был чертовски счастлив или горд, но за двухлетним ребенком с пылающими крыльями нужно было чертовски много присматривать.
— Может быть, Царство Смертных подавило их проявление. — Габриэль улыбнулся Азуре, не имея лучшего ответа, затем переключил свое внимание на детей, которые навалились на спины двух Драконов под нами.
— Ой-ой, — сказал Габриэль. — Наверное, нам следует рассказать остальным.
— Что их дети собираются улететь на двух недавно проявившихся детях Дракона? — протянул я. — Да, Нокси. Я думаю, нам следует рассказать им об этом.
Я накинул купол воздуха на детей, и Габриэль помог мне потушить остатки пламени, облизывающие деревья. Я уже мог видеть, как Дарси и Тори направляются к нам по воздуху, и внезапный смех вырвался из моего горла от этого безумия.
Я снова переключил внимание на свою дочь. Феникс. Конечно. И при этом энергичный.
Все это было слишком идеально. Жизнь, которую мы выковали вместе и сделали своей. Вот где действительно происходила жизнь. Между слоями хаоса и сладости всей нашей любви. И я не мог придумать для себя лучшей мечты, чем эта.
ГЛАВА 119
МНОГО ЛЕТ ПОСЛЕ ЭТОГО
(как раз перед тем, как появится новое зло и все снова пойдет к черту)
Ветер дул под моими крыльями, когда я парила над вершинами гор, кончики моих перьев задевали перья Дарси, а пламя вырывалось из нашей кожи и тянулось за нами.
Солнце только всходило, и мое сердце наполнялось любовью к красоте нашего королевства, облакам, застилающим горизонт, и мерцающему вдали океану.
Это была тяжелая работа, потребовались бесчисленные годы воспитания и революции, но, наконец, я почувствовала, что мы можем оглянуться назад на время нашего правления и быть уверенными, что все изменения, которые мы осуществили, имели реальное, долгосрочное значение.
Казалось невероятным, что мы не выросли в этой стране красоты и ужасов, волшебства и хаоса. Я чувствовала себя частью этого мира настолько, насколько он был частью меня. Представить жизнь, в которой мы не были бы затронуты магией или прокляты звездами, теперь казалось невозможным, и, несмотря на то, насколько трудным было путешествие сюда, я не думала, что есть хоть одна ее часть, которую я бы изменила, оглядываясь назад.
— Я чувствую их, — позвала меня Дарси.
Я закрыла глаза, протянула руку и сосредоточилась, пока тоже не почувствовала это; нежнейшее прикосновение теплой кожи и чешуек к кончикам моих пальцев. Сегодня утром наши родители снова летели с нами в небо.
Я улыбнулась, впадая в нашу давно установившуюся рутину рассказа о различных частях нашей жизни и жизни нашей семьи, свидетелями которых наши родители, возможно, не были из-за Завесы, убеждаясь, что они знают все это, желая, чтобы они могли поделиться этим.
Было что-то особенное в том, чтобы делать это, пока мы летели сквозь облака, которые, казалось, всегда притягивали их ближе, позволяя нам услышать отдаленное эхо их смеха или представить себе мягкое прикосновение их объятий.