Схватив из угла щетку, Сережа усердно начал колотить ею по полу. Лера свернула газету трубочкой и, улыбаясь, прислушалась.
Она представила себе, как толстушка Муся, услышав частые удары, испуганно прищурится и, забравшись на стол, застучит в ответ.
Но Муся почему-то не отзывалась.
Сережа, засучив рукава, с силой забарабанил щеткой в пол. В буфете зазвенела посуда, а толстый ленивый Барсик, спавший на стуле, спросонья метнулся в угол.
— Да ты что? Разве так можно? Ведь у них люстра упадет! — испугалась Лера.
— Не упадет! Видишь, сразу отозвалась, — удовлетворенно улыбнулся Сережа.
Снизу послышались три слабых коротких удара. Лера заволновалась. У подруги, видимо, что-то случилось. Сережа поставил щетку на место и настороженно следил за сестрой. Он надеялся, воспользовавшись ее волнением, выскользнуть во двор.
Лера ушла, громко хлопнув входной дверью.
Муся лежала в постели и плакала; ее лицо было неестественно красно. По подушке рассыпались светлые волосы. Укутанная белым шерстяным платком шея походила на березовый чурбачок. Поверх одеяла лежала голубая грелка. Пахло лекарствами.
Лера ахнула и, подойдя к подруге, присела на краешек постели.
— Ангина, — прохрипела Муся. — Наверно вчера мороженого переела.
— Доктор был?
— Была… Велела лежать. Выписала какое-то полосканье и порошки. Горькие!.. Мама за молоком убежала. Теперь поить будет горячим, с содой.
— Говорила я тебе: не ешь мороженого! Не могла потерпеть! Вот теперь и подвела всех, — загорячилась Лера.
Шли новогодние каникулы. Через два дня в школе должен был состояться вечер. Девочки уже давно готовились к нему. Выступления предполагались интересные, и до сих пор все шло хорошо. А тут вдруг Муся заболела…
— И нужно же было тебе это несчастное мороженое есть! — не могла успокоиться Лера. — Ну, что теперь будем делать? Кто теперь будет петь?
— Может, без песен? — всхлипнула Муся.
— Без песен? Как же так? Нет, так не пойдет. Столько готовились — и вдруг!.. И, почему, почему все так случается?!
Прижавшись щекой к подушке, Муся виновато посматривала на огорченную Леру. Ей хотелось успокоить подругу, но в голове шумело, а глаза застилал туман.
— Ты вот что, Муся, лежи спокойно! Я побежала. Девочек нужно собрать. Все вместе что-нибудь придумаем.
Лера сорвалась с места и скрылась за дверью.
Саша Петухов оборонялся из последних сил. Уже одна стена снежного дзота была разрушена, а в углу тихо стонал «раненый» пулеметчик Федя Ягодкин.
Сережа, прорвав оборону противника, упорно продвигался вперед. В пылу боя он потерял шапку, а простыня, завязанная под подбородком, волочилась за ним мокрыми, изодранными концами.
— Вперед, орлы! Нажми еще! Бей врагов!
Сережа вырвался вперед. Еще несколько усилий — и победа обеспечена.
— Сережа! Сережа! Да поди же сюда, наконец!
Ребята от неожиданности присели. Сережа с досады громко скрипнул зубами. Ох, как бы он сейчас расправился с этой тонкой чернявой девчонкой, которая зовется сестрой!
— Иди, уж чего там, — буркнул Вовка, выталкивая друга из-за сугроба.
— Ну, чего тебе? Опять буквы пляшут? — в отчаянии произнес Сережа, подбирая концы простыни и медленно подходя к сестре.
— Нет, нет, Сереженька! Выручай! Сбегай к Шурочке Соколовой; знаешь, она на Кировской живет… А потом на Большевистскую забежишь к Наде Рюмочкиной, а потом…
— Да ты хоть объясни зачем?
— У нас несчастье случилось. Муся заболела. А она поет на вечере. Нужно собраться и обсудить… Вот тебе записки…
— Да что я тебе, рассыльный, что ли? — запротестовал Сережа. — У вас не ладится, а я отдувайся? Не пойду! — Сережа отступил на шаг назад.
— Пошли! — шепнул Вовка и дернул Сережу за рукав.
— Сереженька! — умоляюще крикнула Лера.
— Беги сама, если надо, а мне не мешай. И так из-за тебя…
— Обожди, Сережка, — остановил его подошедший Саша, — как это так получается? Чуть не ладится, так к ней бежите, а помочь ей — так вас нет. И ты, Вовка, туда же! — надвинулся он на толстого краснощекого Вовку. — Она тебе помогала задачки решать? Что молчишь? Я ведь сам видел! Ну, скажи по совести: помогала?
— Ну, помогала, — смущенно буркнул Вовка, отворачиваясь.
— А твоего щенка ведь она вылечила? Сам мне хвалился, — повернулся Саша в сторону упорно молчавшего Пети Сверчкова.
— Я что, я ведь согласен; как все, так и я.
Саша, сдернув с головы ушанку, быстро вытер разгоревшееся лицо, застегнул на все пуговицы короткую ватную куртку и молча взял из рук Леры все записки.