На полках много разных вещей: низенькие пузатые чашечки с голубыми разводами — хрупкие, тонкие, просвечивающие; важные надутые самовары; тарелки со всевозможными рисунками…
Нам с Муськой особенно понравились хрустальные графины с узкими горлышками. Они стоят в сторонке и как будто скучают. Тонконогие рюмки напоминают балерин, застывших в танце на одной ножке…
— Что же мы выберем? — обращается ко всем Наташа.
Продавец, улыбаясь, ставит перед нами стопку тарелок, потом электрический чайник.
— Вы нам покажите самое хорошее и дорогое, — говорит Валя, хозяйственно присматриваясь к чайному сервизу. — Нам для подарка. — Она отставляет в сторонку чайник.
— Нет, это тоже не годится, — вздыхает Наташа, отодвигая большую чашку, которую можно надеть на голову вместо папахи.
— А нет ли у вас красивой вазы для цветов? — просит Наташа.
Усы у продавца огорченно опускаются вниз. Он качает головой.
— Может где-нибудь найдется? — вторит Наташе Гета.
— У нас Ксения Семеновна красивую посуду любит. Она давно о вазе мечтает, — пробую я убеждать продавца.
— Она у нас такая хорошая, молодая, — выпаливает Муська и прячется за мою спину.
Наши слова, кажется, убедили продавца. Его усы весело подпрыгивают вверх. Он быстро скрывается за дверью позади прилавка, а когда возвращается, то держит в руках чудесную вазу для цветов.
— Вот! разыскал на ваше счастье! — говорит он довольным тоном.
— Ой, какая! — вскрикивают девочки.
Из голубого стекла, с резными краями, ваза походит на только что распустившийся огромный цветок.
— Староста, плати деньги! — решительно говорит Наташа, не выпуская вазу из рук.
Я стаскиваю варежку и выкладываю деньги на прилавок. У меня от волнения дрожат руки. Так и есть! Нехватает девяноста копеек.
— Завернуть? — спрашивает продавец и недоуменно смотрит на нас.
— Нехватает, — вздыхаю я и смотрю на Муську. Муська шарит в карманах и густо краснеет.
— Нету. Я сегодня сразу две мороженки съела, когда к тебе шла, — виновато оправдывается она.
Девочки растерянно молчат. Кто-то разыскал у себя еще двадцать копеек и сует мне в руки.
К прилавку протискивается высокая чернявая девочка в короткой меховой шубке. Она сразу же тянется к вазе. Вслед за ней — еще несколько человек. Они тоже пришли покупать подарки.
— Из второй школы, — шепчет Муська.
— Нам тоже вазу, — заявляет чернявая.
Мы с мольбой смотрим на продавца. Наташа крепко сжимает тонкую ножку вазы.
— Ваза уже продана, — сочувственно глядя на нас, отвечает продавец девочкам из второй школы. — Серафима Ивановна, — кричит он кассирше. — Отбейте полную стоимость. Я в перерыв добавлю семьдесят копеек.
Мы переглядываемся.
— Поздравьте и от меня вашу преподавательницу с женским праздником, — неожиданно говорит продавец, заворачивая покупку в серую бумагу.
— Ой, спасибо вам! — выкрикиваем мы наперебой.
Деньги уплачены. Ваза у меня в руках. Я, не вытерпев, оборачиваюсь и показываю язык чернявой. Валя сердито одергивает меня.
— Смотри лучше под ноги. Не урони вазу. Иди посреднике, — предупреждает она, охраняя меня от толчков.
Девочки окружают меня плотным кольцом. Выйдя из магазина, мы сразу сворачиваем в тихий переулок.
— А кто будет вручать подарок? — спрашивает Гета.
— Пускай Лена, — говорит Муся, заглядывая мне в лицо.
— Ну уж нет! — возражает неожиданно Валя. — Хотя Аленка и моя сестренка, но я против. Она в прошлом году поздравляла, а теперь пускай кто-нибудь другой. У нас теперь есть другие отличницы, кроме нее.
— Но ведь я староста! — обрываю я сестру.
— Ну и что же? — Наташа — председатель совета отряда, Гета — звеньевая.
— Не спорьте! — пробует примирить нас Наташа. — Пусть поздравит Ксению Семеновну Мариша. Она заслужила. В этой четверти у нее круглые пятерки.
Тихая беленькая Мариша густо краснеет и благодарно взглядывает на девочек.
— У Лены тоже все пятерки, — не унимается Муся.
Пестрое от веснушек лицо Геты, становится насмешливым и немножечко сердитым. Она поднимает пушистый воротничок пальто, стараясь спрятать в нем подбородок, и дергает плечами.
Поджав губы, Нина Васюкова бурчит что-то неразборчивое и обидное. Ее маленькие глазки становятся колючими и злыми.
Недобрый взгляд Нины почему-то меня особенно рассердил. Я прижала вазу и неожиданно для себя топнула ногой.
— Нет, я сама хочу!
— Лена, как не стыдно! — останавливает меня Валя.