Получив громадный перевес голосов, президент Веракрус занял должность на третий срок; правда, избирательные урны все же наполнили заранее в компенсацию тех восьмидесяти процентов граждан, что и не думали голосовать. Растерянные демографы с удивлением отметили, что количество поданных голосов фактически совпало с числом зарегистрированных избирателей, и признали: времена и впрямь изменились. Газеты выходили с льстивыми заголовками: «Демократия в его надежных руках!» – а его превосходительство решил вознаградить себя двадцатидвухмесячной дипломатической поездкой по миру. Он намеревался отыскать могилу Христиана Розенкрейца, совершить (для омоложения) половой акт в центральном зале Великой Пирамиды, а в Калифорнии сделать операцию, чтобы детородный орган вздымался по желанию.
Вполне возможно, если б президент не парализовал управление страной своим отсутствием, не произошли бы изложенные здесь события. Правда, он доверил правление кабинету, но министры абсолютно не знали, что делать, и привыкли бегать за советом к послу Соединенных Штатов, с незапамятных времен носившему кличку «подлинный президент». Никто в государстве не обладал конституционной властью объявлять чрезвычайное положение и мобилизацию вооруженных сил, а все руководство его превосходительства свелось к телеграфной директиве из Италии: отныне все граждане страны должны носить шляпы, чтобы снимать их в случае неожиданной встречи с главой государства.
19. монсеньор Рехин Анкиляр
– Дай-ка вытру тебе нос, Кристобаль, у тебя сопельки, – сказал кардинал, а малыш ответил:
– Не надо, пустяки. Я их съем.
Его преосвященство и моргнуть не успел, как мальчик тыльной стороной ладошки отер сопли и моментально слизнул.
– М-м, – сказал он. – Солененько.
– Кристобаль, это ужасно, никогда так не делай! – попенял его преосвященство малышу, и тот на минутку задумался. Потом взглянул невинно и спросил:
– Я видел, как собака вылизывается; она нехорошо делает, да?
– Да, нехорошо, – сказал его преосвященство, сдерживая смех, – но собаки так делают, потому что у них нет мыла и мочалки.
– И рук, – прибавил мальчик. – Мама говорит, если я буду плохо себя вести, в следующей жизни стану собакой; вот тогда мне и придется вылизываться, да? Как думаешь, это трудно?
– Напрасно мама так говорит. После смерти, если был хорошим, попадешь в царствие небесное, а если плохим – в ад.
Кристобаль запустил игрушечную машинку, та протарахтела по изразцам отполированного пола и ткнулась в ножку стола.
– Ах ты господи! – тоненько воскликнул мальчик.
Кардинала покоробило, и он слегка возвысил голос:
– Не нужно так говорить! Господу не нравится, когда его поминают всуе. Вот как-нибудь его позовешь, а он не придет, потому что ложными тревогами сыт по горло.
– А мама всегда так говорит. Когда у меня случилась неприятность, и мне пришлось менять штанишки, а еще когда ты звонишь в колокольчик, чтоб чего-нибудь принесли.
Его преосвященство досадливо покачал головой, а Кристобаль вернулся к прежней теме:
– Когда умру, хочу стать птичкой колибри.
– Ну, может, Бог и разрешит тебе немножко побыть колибри, если попадешь на небо. – Кардинал помолчал. – Но ты туда вообще не попадешь, если и дальше будешь говорить плохие вещи.
– Мама говорит, на небе скукота. А все интересные люди отправляются в ад.
Кардинал возвел глаза к небесам и мысленно отметил: переговорить с Консепсион.
– Но раз попадаешь в царствие небесное или в ад, то не можешь снова родиться собакой и колибри, так ведь? Тут у тебя какая-то ошибочка.
– Там немножко поживешь, а потом возвращаешься, когда чье-нибудь тело освободится.
– Это мама так говорит?
Кристобаль глубокомысленно кивнул, и кардинал решил сменить тему:
– А сейчас убери, пожалуйста, игрушки. Я ожидаю посетителя и не хочу, чтобы он тут спотыкался и видел беспорядок. Сложи все в ящик и унеси.
Мальчик недовольно надул губы, и его преосвященство сказал:
– Знаешь, так индейцы показывают – выпячивают губу. Ну, давай, я помогу.
Его преосвященство опустился на четвереньки и стал выуживать из-под стульев игрушки. Он передавал их Кристобалю, а незаконнорожденный, но нежно любимый сын успевал поиграть с каждой и только потом клал в большой деревянный ящик, который его преосвященство держал в углу и прикрывал сукном. Кардинал вернулся в кресло и достал из-под сутаны носовой платок.
– Ну-ка, присядь ко мне на минуточку, Кристо. Давай, залезай и обними меня.