Из-под длинных ресниц на него взглянули два огромных темно-янтарных озера. В этом взгляде были недоверие, обида и боль. Джем повернула лошадь и поскакала прочь, прежде чем Риз успел добавить хотя бы слово.
Пожалев, что не может взять свои слова обратно, Риз двинулся следом за ней. Она ехала по незнакомой ему тропе. Ее лошадь легко скакала по неровной земле. Джем низко пригнулась к спине лошади, волосы ее выбились из-под шляпы и развевались на ветру. Когда Риз наконец догнал ее, он увидел, что она привязала лошадь к сосне в тенистой рощице и лежит в пожелтевшей траве.
Риз тихо прошел между деревьями, боясь потревожить ее и не зная, что сказать. Он встал перед ней на колени и нерешительно протянул руку. Джем оттолкнула его и попыталась отползти в сторону.
– Погоди, Джем! – Риз схватил ее за талию, чтобы удержать.
– Оставь меня, – проговорила она сквозь стиснутые зубы.
– Не раньше, чем я скажу тебе, как сожалею о своих словах!
– Значит, ты сожалеешь! А теперь позволь мне встать. – Она все еще не смотрела ему в лицо.
– Не раньше, чем ты простишь меня.
– Тебе придется долго ждать! – огрызнулась она, все еще не в силах забыть обидные слова. Риз развел руками.
– Что еще я должен сказать? – Джем воспользовалась тем, что он отпустил ее, и села в траве. Риз взглянул ей в лицо. – Может быть, ты хочешь, чтобы я рассказал тебе, какой огонь загорается во мне при виде твоих ножек?
– Не особенно.
Риз снял шляпу и швырнул ее на траву.
– Ты сводишь меня с ума, Джем. Ни одной женщине раньше этого не удавалось. Как только я решаю, что понял тебя, ты вытворяешь что-нибудь новое. Черт побери, я вовсе не хотел бы, чтобы ты вела себя так же, как Абигейл Фэйрчайлд! Но я никогда не могу сказать заранее, как ты поступишь. Я не хочу, чтобы ты объезжала лошадей вместе с мужчинами. И не желаю, чтобы тебя вновь попытались убить. Но каждый раз, когда я пытаюсь защитить тебя, мои усилия ни к чему не приводят. Черт побери, Джем, я ничего не понимаю...
– Ничем не могу тебе помочь. Я не умею вести себя так, как другие женщины. Наверное, никогда не сумею! – в отчаянии проговорила Джем, вытирая подозрительно покрасневшие глаза.
– Ох, Джем... – Не обращая внимания на ее протесты, Риз заключил ее в объятия и принялся ласково поглаживать по волосам. – Я вовсе не имел этого в виду. Я знаю, что твой отец воспитывал тебя, как мальчика и даже дал тебе мужское имя.
– Не совсем, – пробормотала Джем.
– Разве «Джем» не похоже на «Джеймса»?
– Нет.
– Прежде я никогда не слышал такого имени – «Джем».
Ее щеки слегка порозовели.
– Это уменьшительное от «Джемаймы». Риз повторил это имя, наслаждаясь его звучанием.
– По-моему, раньше я никогда не слышал такого имени.
– Это еврейское имя, оно означает «голубка». Так звали одну из дочерей Иова.
– Как поэтично для дочери фермера! – заметил Риз.
Джем порозовела еще сильнее.
– Отец и мама говорили, что я похожа на прекрасную юную голубку. – Она тихонько рассмеялась. – Родители не всегда бывают правы.
Риз заглянул в глубину ее янтарных глаз, любуясь чертами ее лица, которые когда-то показались ему такими невзрачными и которые теперь влекли его сильнее, чем слишком броская красота других женщин. Ее худощавое стройное тело было для него теперь куда более желанным, чем чувственные изгибы и пышные формы.
– Ну уж нет, они знали, что делают. – Лицо его стало серьезным. – Ты просто не понимаешь этого, Джем. В тебе есть нечто особое, такое, чего я не встречал ни в одной другой женщине.
Эти слова внезапно потрясли обоих до глубины души. Недоверие, смешанное с изумлением, охватило их. У Джем слова застряли в горле: чтобы сказать такое, Риз должен был пытаться понять ее душу. Он же продолжал:
– Ты не должна так уничижительно думать о себе, Джем.
В удивлении она пыталась понять смысл этих слов. Риз продолжал гладить ее по волосам, и она расслабилась. Не в первый раз после заключения договора с ним она задумалась: сможет ли она выполнить все его условия?
ГЛАВА 27
Голос продолжал звать ее. Надо было прийти на помощь. Она должна, иначе никто ему не поможет! Он схватил ее за плечо, зовет на помощь. Лицо мальчика было таким ясным. Это был Риз, и он был так несчастен и одинок.
– Джем, проснись, тебе приснился кошмар! – Голос Риза вернул ее к действительности.
Вздрогнув, она села в постели, от волнения зажав рот ладонью.
– Что случилось? Ты металась и кричала так, что разбудила бы мертвого!
– Мне снился ты, – медленно проговорила Джем. – И тебе было очень плохо.
– Я? – удивленно переспросил он.
– Никто не хотел помочь тебе и ответить на твои вопросы.
Внезапно Риз замолчал и погрузился в воспоминания: он вспомнил, что он доверил ей, пока она лежала без сознания.
– Это всего лишь сон, – произнес он.
– Мне снилось то же самое, когда я упала с лошади, – задумчиво сказала Джем. – Тогда, когда ты сидел и говорил со мной всю ночь.
– Ты была без сознания. Не говори мне, пожалуйста, что знаешь, о чем я тебе рассказывал; ты еще не пришла в себя тогда.
– Ты рассказывал мне, что с тобой случилось, – уверенно настаивала Джем.
– Когда люди ушибают голову, порой им чудятся совершенно невообразимые вещи, – возразил Риз.
– Нет, это было совершенно отчетливо.
– Ты что, не знаешь, что сны – это вовсе не реальность?
– Это был сон о том, что ты мне рассказывал, – настаивала Джем.
– Если тебе снился ребенок, это ведь не значит, что я ребенок!
На ее лице появилась уверенность. Она спросила:
– Тогда откуда же ты знаешь, что мне снился ребенок?
– Ты, должно быть, сказала мне.
– Нет! – решительно заявила она. – Не говорила. Ты знаешь это потому, что ты был тем самым ребенком.
– Ты говорила, что твоим именем звали одну из дочерей Иова, а не Иосифа. Не пытайся разгадывать сны.
– Но ты мне снился, хочу я того или нет. – Джем вцепилась в одеяло, стараясь не смотреть в глаза Ризу. – Знаешь, иногда очень помогает, когда можешь кому-нибудь довериться.
– Если мне захочется вывернуться наизнанку, я тебе скажу. А сейчас я хочу спать. – Риз забрался под одеяло, зажмурился и притворился спящим. Джем нежно поглаживала завиток волос у его виска. Риз не отодвинулся, и она продолжала ласкать его, пока он наконец не расслабился.
Джем понимала, что тайна, которую он доверил ей в тот день, была для него очень важна. Мягкий лунный свет освещал его сильное мужественное лицо. Когда ровное дыхание Риза убедило ее в том, что он заснул, Джем сняла руку с его лба. Только она начала отворачиваться, как Риз обнял ее во сне и притянул к себе. Джем прижалась к нему спиной и заснула.
– Я вам говорю, что мы недосчитываемся больше двухсот голов! – Голос Пита звучал озабоченно и резко. Его тревога начала передаваться Ризу.
– А ты посчитал тех коров, которых мы отобрали, чтобы отпилить рога? – спросил Бойд.
– Пытаешься что-то спрятать, Хэррис? – ехидно вмешался Грэйди Ортон.
– Единственное, что мне хотелось бы спрятать, – так это твою голову! В грязной луже, на шести футах глубины. – Последние шесть недель Бойд старательно подавлял раздражение, но сейчас оно было готово выплеснуться через край.
– Эй вы, прекратите! Не забывайте, что я вам говорил. Или вы на одной стороне, или вы уволены! – прикрикнул на них Риз.
– Пит, мы еще толком не считали. Как ты заметил такую большую недостачу? – Джем тоже обеспокоилась. Они и так еле-еле укладывались в условия контракта. А если они потеряют много коров, не считая обычного числа издохших и заболевших, то у них ничего не получится. Все усилия по сохранению ранчо Уитэйкеров пойдут насмарку.
Пит заговорил, оживленно размахивая руками: