Они вышли из метро на «Киевской» и вновь очутились под теплым сумеречным небом. Нечаевы жили недалеко от Киевского вокзала, в Брянском переулке, в старом бревенчатом, выстроенном еще до революции доме. Такие дома еще сохранились на бывших окраинах Москвы, а кое-где и вблизи центральных уличных магистралей, в узких переулках и тупичках. Максим осторожно вел Лидию под руку по неровному, с разбитыми плитками, тротуару. Они болтали о всяких пустяках и смеялись по каждому ничтожному поводу. Максим совсем забыл о том, что ему придется уезжать куда-то. Ему казалось, что все устроится само собой и они никогда не расстанутся…
И вдруг Лидия сама напомнила об отъезде. Посерьезнев, она спросила:
— Скажи, Макс, правду говорят, что ты никуда не поедешь?… Устроишься работать в Москве или где-нибудь поблизости?
— Кто это болтает? — удивился Максим.
— Ребята в институте, — неопределенно ответила Лидия.
— Сашка? — вновь почувствовав укол неприязни, спросил он, и ему стало стыдно.
Лидия не ответила.
— Почему я должен остаться в Москве? — недовольно сказал Максим. — Почему все думают, что я на каком-то особом положении?
Но досада его была неискренней: ведь и сам он иногда втайне надеялся, что его оставят в Москве.
— Говорят, твой отец может похлопотать… позвонить куда следует, и тебя оставят, — сказала Лидия.
— А ты как хотела бы: чтобы я остался или уехал? — с надеждой, что она захочет, чтобы он остался, неуверенно спросил Максим.
Но Лидия, даже не помедлив, ответила:
— Если так, как говорят, я бы не хотела… Ты же знаешь: ребята таких презирают. Вообще протекция — мерзкая вещь.
— Но почему ребята так говорят?! — снова возмутился Максим.
Лидия усмехнулась:
— Земля слухами полнится… Твой отец имеет большие связи…
Максим почувствовал, что кровь приливает к его щекам. Он старался вспомнить, не хвастал ли он в самом деле перед кем-нибудь, что после окончания института никуда не уедет из Москвы. И вдруг вспомнил, что говорил нечто подобное Юрию Колганову, очень плохо: учившемуся студенту, сыну видного инженера, ведущему праздную, разгульную жизнь, — его фамилия не раз упоминалась в протоколах институтских комсомольских собраний. Но Максим не сказал об этом Лидии.
— Все это только сплетни, — угрюмо пробормотал он.
Они остановились под железным навесом, у двери бревенчатого-дома, в котором жили Нечаевы.
Лидия молчала, глядя в полутьму неярко освещенного переулка. Он был малолюдный, узенький, машины пробегали здесь редко, выхватывая светом фар то обветшалый бревенчатый угол, то маленькое окно старого, стоявшего с незапамятных времен дома.
С Киевского вокзала доносились свистки паровозов, дудение сигнальных рожков. Домики здесь выглядели мрачновато, зато звезды висели, казалось, очень низко, светили по-весеннему трепетно и ярко.
— Сколько же осталось до твоего отъезда? — тихо спросила Лидия.
— Путевки получим на днях. Потом месяц отпуска. А выедем, наверное, в конце июля или в начале августа, смотря куда назначат, — ответил Максим.
— Еще почти два месяца тебе гулять в Москве, но как они незаметно пролетят.
Лидия вздохнула. Этот вздох был Максиму приятен: значит, все-таки она сожалеет о его отъезде.
Заложив за спину руки, прислонясь к двери, девушка как бы загораживала ее от Максима. Озаренное сбоку отсветом фонаря лицо ее было по-прежнему задумчиво и грустно.
Максим неотрывно смотрел на нее и испытывал знакомое томление. Сколько раз они оставались вдвоем, и он не решался заговорить о самом главном.
Вначале он, как и многие ребята, очень фамильярно обращавшиеся с девушками, в первый же вечер сделал грубую попытку обнять и поцеловать Лидию, но получил столь крепкий отпор, что навсегда потерял охоту заявлять о своих чувствах подобным образам.
«Знаешь что, Макс, ты это оставь, — сурово сказала тогда Лидия. — Хочешь дружить, так уважай того, с кем дружишь. Можно и без скороспелых поцелуев».
За год они сдружились: вместе ходили в театры и кино, сидели в библиотеке за книгами, помогали друг другу разрабатывать задания, гуляли в погожие вечера по бульварам, болтая о всякой всячине, участвовали в спортивных состязаниях и играх.
В дружеской среде Лидия была сдержанно-ласкова с Максимом, и лишь иногда он ловил ее зовущий взгляд, и тогда сердце его радостно и тревожно замирало, как во время прыжка с парашютной вышки.
Однажды компания ребят и девушек отправилась гулять в Нескучный сад. Кто-то шутя предложил игру в ловитки. Максим только и ждал этого случая. Когда девушки рассыпались по склону горы, он погнался за Лидией и настиг ее у молодой сосенки, у самого обрыва, схватил за талию и, не думая, что делает, обнял и с грубоватой силой притянул к себе. На какой-то миг он увидел перед собой ее глаза, испуганные и изумленные. Но это длилось только одно мгновение. Лидия резко оттолкнула Максима, вырвалась и убежала. Весь вечер после этого она сторонилась его.