— Вот что, Хоса, имейте в виду, что за нарушение сухого закона мы вас можем надолго упрятать за решетку, так что выкладывайте все начистоту. Что такого страшного мы сделали, снимая вашей камерой? Я, кстати, обратил внимание, что она тяжелее обычной. Так в чем дело?!
Хоса глядел исподлобья, угрюмо сверкая глазами.
— Там излучатель, — нехотя пробормотал он.
— Какой излучатель?
— Гипноизлучатель…
— Зачем?
— Чтобы от конкурентов избавиться.
— Ничего не понимаю, от каких конкурентов? Говорите яснее!
— Да что вы, маленький?! Не знаете, что ли, как сейчас трудно в науке приходится? Попробуй найди интересный материал, а если и найдешь, то это еще ничего не значит; пока будешь обрабатывать, чтобы что-то приличное вышло, глядишь, какой-нибудь ловкач у тебя все уводит из-под носа, тяп-ляп — и опубликует в сыром виде… Вот я и снабдил камеру гипноизлучателем. Если туземец мне что-нибудь расскажет, споет или станцует, и я это своей камерой запишу, то он сразу же все это забывает.
— Но это же преступление!
— Да на время только забывает! На год-полтора, не больше. А потом туземцы все вспомнят. Ничего с ними не случится, какое-то время и без сказок прожить можно.
— Но вы же их не только сказок лишили, вы у них все, все отобрали!
— Ничего подобного! Что вы на меня так смотрите?! Что я — изверг, что ли? Я тоже вовсе не хотел, чтобы они круглыми идиотами стали. Там у меня блок селекции. Я проверял его еще на Земле.
— Что проверяли? Какой блок?
— Блок семантической селекции. Забываются только те вещи, которые представляют интерес для моей работы — мифы, сказки, предания, легенды, песни, танцы. Только это. На Земле все проверено. На африканских неграх и индейцах из Амазонки. Этих… бороро.
— И что?
— Все в лучшем виде. Пляски и легенды негры забыли, но аэролимузинами управлять не разучились. Индейцы тоже — мифов и ритуалов теперь не помнят, но пользоваться подводными ружьями, рефрижераторами и стереовизорами могут по-прежнему. Так что все в порядке!
— Тогда чем вы объясните, что рабочие в космопорте забыли все, чему мы их научили? Ведь это же работа!
— Не знаю, угрюмо буркнул Хоса, — может, что-нибудь разладилось…
— И вы называете себя ученым? Неужели вы не видите никакой разницы между здешними аборигенами и африканскими неграми или американскими индейцами, демонстрирующими свой фольклор туристам? Индеец за деньги расскажет туристам свои мифы, споет и спляшет, да сам-то он во все эти легенды давно уже не верит! А верит он в прогноз погоды по спутниковому вещанию — вовсе не в духов предков и демонов ночи. Для него наследие праотцов — лишь возможность подработать, необременительный бизнес, не более того. Но здешний-то туземец не таков. Для него все эти, как вы сказали, сказки — сама жизнь. Для него это — сама реальность. Все, что он делает, отражается в его ритуалах, песнях, плясках. Отнимите у него это — и вы отнимете все: профессиональные навыки, стереотипы бытового и социального поведения — Вы у них душу отобрали, неужели вы не понимаете?!
Манзарек начал спокойно, а под конец почти кричал. Он замолчал, пытаясь успокоиться, потом повернулся к Малигэну:
— Что им еще оставалось делать, как не в город подаваться? С рабочими в порту тоже ясно. Вы их обучили простым операциям, но смысла всей работы в целом они, конечно, не понимали. Для них это был только ритуал. Странный, чужой, но ритуал. Как и футбол, который вы пытались организовать. Ну, а ритуалы блок селекции пропускает…
Малигэн пристально смотрел на него. Негромко, медленно сказал:
— Я понял.
Он придвинулся к экрану, уголок его рта дернулся.
— Вот что, господин Хоса, — жестко сказал он. — Что с вами делать, мы еще решим, но неприятности я вам гарантирую. Камера остается у нас как вещественное доказательство. Вы же считайте себя под домашним арестом. За пределы номера не выходить. О питании мы позаботимся. Все.
Малигэн с силой ударил по клавише отбоя.
Эцера Хоса ударил кулаком по столу перед потухшим экраном и облегчил душу руганью. Потом вскочил и заметался по комнате.
«Что делать?! Вот влип… Но это же временно — вспомнят они потом, все вспомнят!.. Идиот… Напился, сволочь два дня потерпеть не мог, сам себе яму вырыл — Взять АГМ и улететь подальше, переждать… Вздор, некуда лететь…»
Негромкий стук в дверь оборвал хаотический поток мыслей, заставил замереть на месте.
Хоса вдруг осознал, что из-за дверей давно уже доносится какой-то шум, просто, занятый своим, он не обращал на него внимания. Вроде слышались ему невнятные, шепчущие голоса, легкий шорох и звук множества мелких шагов…