— Какое это имеет значение? Ну, а если вам совершенно необходимо выслушать мнение Гастона, то вы можете найти его на стадионе Серж. Накануне матча он практически все время проводит там.
— Я хотел бы поговорить с мсье Гастоном Ланкранком. Вы не знаете, он там? — обратился я к сторожу на стадионе Серж.
— Еще бы! Он всегда приезжает первым и уезжает последним! Этот человек по-настоящему предан нашей команде! Если бы все были такими, как он! Пойду скажу ему. Вы кто?
— Он меня не знает. Меня прислал его отец.
— Хорошо… Извините, вынужден оставить вас здесь, такие правила, понимаете?
Издалека я увидел, как сторож подошел к группе мужчин и поговорил с одним из них. Потом вернулся ко мне.
— Мсье Ланкранк просит вас немного подождать. Они скоро закончат.
Действительно, минут через пять люди ушли с поля и остановились в нескольких метрах от меня. Потом каждый подошел к своей машине, и только один продолжал стоять, махая рукой разъезжавшимся друзьям. Когда все машины уехали, Гастон де Ланкранк подошел ко мне. Красивый парень и вовсе не придурок, как называл его отец.
— Извините, что заставил вас ждать.
— Ничего… Ваш отец рассказал, где я смогу вас найти.
— Вы говорили с моим отцом?
— Примерно полчаса назад.
Он рассмеялся.
— Представляю, какими словами он описал своего сына!
— Похоже, он не особенно одобряет ваше пристрастие к регби?
— Конечно, он предпочел бы, чтобы я разделял его пристрастие к напитку, «который гонят специально для него». Но вряд ли вы приехали сюда, чтобы говорить о регби или о черно-бурых лисах.
— Нет. Я приехал, чтобы поговорить с вами о Сесиль Луазен.
— О Сесиль Луазен? Довольно странно.
Гастон слушал меня очень внимательно. Он не производил впечатления интеллектуала, но был славным парнем. Когда я закончил, он сказал:
— Меня это не удивляет…
— Правда?
— Она была не такая, как все.
— В чем?
— Трудно объяснить… Она не смеялась, не развлекалась, всегда была чем-то озабочена… словно стремилась к какой-то цели и не имела права ни на минуту отступить от нее…
Не таким уж наивным оказался это Ланкранк.
— Мне кажется, она нашла средство для достижения своей цели и удрала, никого не предупредив. Что бы вы хотели услышать от меня, мсье..?
— Феррьер. Я веду дело об исчезновении Сесиль.
— Вы из полиции?
— Отнюдь.
— Частный детектив? Не знаю, чем могу быть вам полезен.
— Каким образом вы познакомились с Сесиль Луазен?
— В «Кафе Америкен». Я часто захожу туда после матча… Она мне понравилась… Мы встречались несколько раз.
— Просто флирт или нечто более серьезное?
— С ее стороны, конечно. После пятой или шестой встречи она просила, чтобы я отвез ее в Куайрьер и познакомил с отцом. Не думаю, что они понравились друг другу, тем более что Сесиль никогда не согласилась бы жить с нами в горах на те скудные средства, которыми мы располагаем.
— Она говорила с вами о свадьбе?
— Да… Я бы даже сказал: поставила условие.
— Но ведь вы только что сказали, что ей не понравилось в Куайрьере.
— Она хотела, чтобы мы продали ферму и уехали… — Он рассмеялся. — Малышка отлично знала, чего хочет.
— И… вы не согласились.
— Не совсем так… Видите ли, мсье Феррьер, вообще-то Сесиль мне нравилась… и мне хотелось бы стать ее мужем и избавиться от лисиц, которых я ненавижу.
— Так в чем же дело?
— Нас разделяло нечто весьма серьезное, поэтому я не мог просить ее стать моей женой.
— Что же?
— Она не любила регби.
Я взглянул на него. Он говорил вполне искренне.
— И вы расстались… без скандала?
— Не стоило затевать его.
— Была ли Сесиль огорчена вашим отказом?
— Мне хотелось бы дать вам положительный ответ, но ровно через две недели я встретил ее в обществе Франсуа Лалоба, владельца авторемонтной мастерской в Моне де Сен-Блер.
Глава 6
— Мсье Франсуа Лалоб?
Человек, изучавший двигатель автомобиля, выпрямился и повернулся ко мне.
— Да. Чем могу служить?
Невысокий толстячок, должно быть, когда не возится с поломанными машинами, проводит время, рассказывая анекдоты. Он был буквально воплощением жизнелюбия, но жизнелюбия, заключенного в рамки материального благополучия. Таких людей любят в компании, потому что у них всегда наготове какой-нибудь веселый анекдот.
— Весьма деликатное дело.
— Деликатное?
— Я хотел бы поговорить с вами о Сесиль Луазен…
— Серьезно? Что же произошло с малюткой?
— Она исчезла.
Он добродушно расхохотался.
— Исчезла? Ну вы и скажете, старина! Должно быть, удрала с каким-нибудь парнем… Она только об этом и мечтала.
— Боюсь, тут все значительно серьезнее, мсье Лалоб.
Он нахмурился.
— Да?.. Но почему вы пришли ко мне?
— Вы ведь хорошо знали ее?
— О! Вы несколько преувеличиваете… Я не спал с ней, если вы это имеете в виду… Но сначала скажите: какое отношение к этому имеете вы, дружище?
— Ее родственники волнуются и…
— Ее родственники? — оборвал он меня. — Старая сова мамаша Ирель? Волнуется о судьбе племянницы? Расскажите кому-нибудь другому!
— Но она платит мне, чтобы я попытался узнать, что стало с девушкой.
— Вы меня просто огорошили! Как вас зовут?
— Мишель Феррьер.
— Мы с вами раньше не встречались?
— Я приехал из Лиона.
— Скажите, пожалуйста, старуха решилась на такие расходы! Но я все равно не понимаю, почему вы пришли с этой историей ко мне. Может, думаете, что малышка Сесиль прячется у меня?
— Конечно, нет!.. Но я видел девушку только на фотографии. Так что с информацией у меня негусто… Поэтому я опрашиваю всех, с кем она встречалась, и пытаюсь нарисовать себе более четкий ее портрет.
— Тяжелая работенка… Не хотел бы я быть на вашем месте…
Он вытер руки тряпкой.
— Мы ведь не станем говорить об этом стоя? Идемте в дом, жена нальет нам по стаканчику.
— Вы полагаете, мсье Лалоб, что ваши отношения с Сесиль Луазен — тема, которую можно обсуждать в присутствии жены?
— Марии-Жозефы? Да ей на это плевать! Идемте, не ломайтесь!
Дом, в котором жил Лалоб, примыкал к гаражу. Он ввел меня в гостиную, обставленную довольно безвкусно.
Не успели мы сесть, как вошла мадам Лалоб. С первого взгляда становилось ясно, что именно о такой жене и мог мечтать Франсуа. Кругленькая пышка тридцати пяти лет. Импозантная фигура, грудь, как на картинах мастеров начала века, и две отличные щеки, почти не оставившие места для короткого носа и скорее живых, чем красивых глаз.
— А вот и моя жена, Мария-Жозефа Лалоб, — весело объявил Франсуа Лалоб.
Я встал, чтобы поприветствовать хозяйку, но хозяин снова усадил меня.
— Мы не особенно следим за этикетом. Дай-ка нам белого вина, толстуха!
Мадам Лалоб улыбнулась и спросила:
— Я и себе налью?
— Конечно!
Франсуа, не сдержавшись, громко хлопнул супругу по заднице, а она заурчала от удовольствия. Поистине, семья без комплексов. Когда жена вышла из комнаты, Лалоб счел необходимым добавить:
— На свете нет никого лучше моей толстухи… Не знаю, что бы со мной было, если бы не она: у меня деньги буквально текут сквозь пальцы… Друзья, девушки, пирушки… К концу года остается совсем негусто. К счастью, Мария-Жозефа каждый месяц старается хоть немного откладывать, чтобы нам было на что жить в старости. Такие женщины на дороге не валяются. Конечно, для секс-бомбы она немного толстовата, но ведь это не так уж и важно, правда? Развлечения — дело преходящее… Вы женаты?