◊ ◊ ◊
Часы посещения в госпитале при Национальном университете магии длились с полудня до семи вечера. Как раз в это время часовая стрелка прошла цифру четыре, так что никто не посчитал странным, что молодой человек в деловом костюме с букетом цветов в руке появился в холле госпиталя. В букете тоже не было ничего странного, ведь было ясно, что молодой человек из хорошо обеспеченной семьи.
Однако его уникальные черты лица должны были быть особенно заметными, но никто из других посетителей или медсестер не обратил на него никакого внимания. Это, безусловно, представляло собой удивительный случай.
Может, потому что он был частым посетителем, или по какой-то другой причине, но молодой человек был хорошо знаком с планом госпиталя и даже не колебался, прежде чем подняться на следующий этаж, он даже не обратил внимания на табло с планом. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, молодой человек вдруг остановился в коридоре.
Перед ним стоял громоздкий мужчина, которого он вспомнил. Мужчина, который был чуть старше него, но всё же считался молодым мужчиной, стоял перед дверью, которая вела в определенную палату.
Чжоу однажды сказал вышестоящему офицеру этого молодого мужчины, Чэну, что сегодня посетит госпиталь. Тогда Чэнь не был против его визита к той молодой девушке, даже возражений никаких не высказал.
Значит, это план Чэна, Чжоу мог лишь так всё логически объяснить. Чэнь на самом деле не возражал, потому что послал сюда кого-то препятствовать его визиту и даже делу.
Ни секунды не колеблясь, Чжоу нажал на кнопку тревоги на стене, словно ничего и не случилось.
Когда молодой человек поднялся с третьего этажа на четвертый, из крыла больницы вышла молодая пара. Парня звали Тиба Наоцугу, девушку — Ватанабэ Мари. Он был вторым сыном семьи Тиба, носящий гордый титул Гений Иллюзорного Клинка, тогда как она была бывшей Главой дисциплинарного комитета Первой старшей школы при университете магии. Они были в середине свидания.
— Нао. — В глазах кохаев Мари была героической и доблестной старшей сестрой, но перед своим любимым она была полностью женственной, мягкой молодой девушкой. Но не только потому, что она естественно смущалась, поскольку была с любимым, на её лице было также несколько следов чувства вины. — Что ж... Извини, что попросила тебя сопровождать меня, когда ты так занят.
Мари намеревалась допросить Хиракаву Чиаки под предлогом посещения её в госпитале. В конце концов, это было делом Первой школы, и именно из-за этого Мари «чувствовала вину» перед Наоцугу.
Однако, услышав слова Мари, лицо Наоцугу приняло вопросительное выражение, он наклонил голову, чтобы посмотреть на Мари.
— Почему ты так говоришь? Я вовсе не возражаю.
— Но разве тебе не нужно готовиться к завтрашнему отплытию?
— Учения будут морскими, но в основном они предназначены для рулевых и артиллеристов. Наша миссия включает заграничную тренировку. Нужно будет немного потрудиться, но я уже привык.
Когда Мари услышала шутливые слова Наоцугу, брови у неё несколько расслабились.
— Это будут совместные учения десанта на острове Гуам?
— Ах, да. Наша миссия немного отличается от последней, на этот раз будут короткие учения, которые закончатся дней за десять. Бремя не слишком тяжелое, поэтому, Мари, не нужно так сильно беспокоиться. — Наоцугу слегка улыбнулся, ответив на вопрос Мари. — ...Тебя тревожит что-то ещё? — Наоцугу увидел, что когда Мари улыбнулась в ответ, на ней остались нотки нерешительности, поэтому и спросил.
— ...Но, Эрика. — Мари немного колебалась, так как не была уверена, стоит ли поднимать этот вопрос.
— Эрика? — С другой стороны, голос Наоцугу был наполнен «совершенно неожиданным» изумлением.
— ... Нао, последний раз тебя долго не было, и разве обычно ты не тренируешься дома с Эрикой? Мне правда можно было приглашать тебя сегодня?
На лице Наоцугу возникло мрачное выражение, смешанное со следами гнева.
— Сейчас Эрика тренируется с одним из своих одноклассников в качестве спарринг партнера. По-видимому, он довольно интересный парень, Эрика выглядит очень счастливой.
— Одноклассник? Парень?
Немного заинтересованный вопрос Мари привел к довольно сильному ответу:
— Хм, просто друг, я полагаю.
— ... — Мари ничего не сказала. Просто прямо уставилась Наоцугу в лицо.
С некоторым беспокойством Наоцугу притворился, что кашлянул.
— Нао?
— Не волнуйся сейчас об Эрике. Важно то, что я хочу быть с тобой. Мари, так сильно тревожиться тебе и вправду не нужно.
— Н-Не с-смущай меня так!
Роли нападающего и обороняющегося быстро поменялись. Те, кто обычно отвечают колкостью другим, часто восприимчивы к той же тактике. Мари, которая недавно пыталась вывести Тацую из равновесия, шутя над ним аж до того времени, пока не покинула пост Главы дисциплинарного комитета, попала под одно серьезное замечание Наоцугу.
Наоцугу наконец смог вздохнуть с облегчением, обезоружив подозрения своей любимой, но его расслабленные нервы быстро напряглись от беспокойства.
Потому что раздался сигнал тревоги.
— Нао! — Выражение на лице Мари ужесточилось, несмотря на то, как сильно она колебалась мгновение назад, затем она посмотрела на Наоцугу. — Это не пожарная тревога, это тревога бунта!
Тревога бунта была разработана, чтобы не дать невинным прохожим оказаться втянутыми в криминальные разборки, но также служила сигналом призыва на помощь в восстановлении порядка.
— Это на четвертом этаже! — Наоцугу посмотрел на монитор на стене, который показывал подробности тревоги.
— Четвертый этаж?
— Разве это не тот этаж, где находится твой кохай, Мари?
Серьезное лицо Мари тут же передало Наоцугу опасность положения.
— Пошли!
Кивнув, Мари не колебалась ни секунды. Фактически, более подходяще будет сказать, что это она тянула Наоцугу вверх по лестнице.
Посреди тревоги, Люй Ганху положил руку на ручку двери, ведущей в палату. Он уже узнал все подробности о палате, в которой находилась его цель. Внутри была лишь одна молодая девушка. Люй Ганху был уверен, что избавится от неё, прежде чем покажется персонал безопасности.
Однако у него на лице мелькнуло выражение удивления, когда он попытался потянуть за дверную ручку, лишь чтобы обнаружить запертую дверь. Согласно его общим знаниям, как правило во время пожарной тревоги двери открывают, чтобы помочь быстрее эвакуироваться из здания. Неужели неисправность в замке? Люй подумал об этом, так как не знал о тревоге бунта.
Появилась небольшая задержка из-за культурного шока. Изначально Люй хотел уничтожить замок и войти в палату. Но из-за тревоги ошибочно посчитал, что замок автоматически откроется, следовательно, он был в недоумении, когда обнаружил, что дверь всё ещё закрыта. Хотя Люй немедленно передумал и решил уничтожить замок, эта неожиданная потеря времени в его миссии оказалась критичной.
Как раз в тот миг, когда он собирался скрутить ручку и открыть дверь...
— Кто ты?! — на другом конце коридора кто-то его окрикнул.
Благодаря особым техникам семьи Тиба, Наоцугу магией персонального ускорения добежал до четвертого этажа, где наткнулся на молодого человека на несколько лет старше его, который пытался сломать дверной замок.
Машинально он выкрикнул «кто ты?!», но как только это произнес, в памяти уже появился ответ. Этот человек был окружен страшной аурой, из-за которой поднимались волосы на спине...
— Тигр-Людоед... Люй Ганху! Почему ты здесь?!
Как член семьи Тиба, превосходной в магии ближнего боя, Наоцугу хорошо знал имя и лицо этого человека — один из десяти лучших в мире бойцов, волшебник ближнего боя, родом из Великого Азиатского Альянса. Они были почти одного возраста, многие до сих пор яростно спорили, кто же сильнее, он или Наоцугу, но большинство считали, что более брутальный Люй Ганху со своим пугающим «именем», которое заставляет людей сжиматься от страха, сильнее.