Лиам знает слишком много. Теперь я вынужден не только доверять Изабеле, чтобы она хранила наш секрет, но и доверять этому грёбаному засранцу.
— Он в порядке. — Моё плохое настроение отражается в моём тоне, но Лиам улыбается.
— Всё хорошо, босс, — отвечает он Тристану.
Они начинают разговор, и я сваливаю, как будто от этого зависит моя жизнь. Я не могу сейчас находиться рядом с кем-то ещё. Я перекидываю ногу через мотоцикл и пристегиваю шлем. Мотор ревёт и успокаивает мои нервы.
Я должен взять себя в руки. Не могу проявлять свою слабость рядом с ней, если не хочу лишиться средств к существованию и, возможно, члена. Не хотелось бы, чтобы они наказали меня ампутацией моей любимой конечности. При одной мысли об этом у меня сводит яйца.
Вот и всё. С этого момента я недоступен. Она может сколько угодно стараться снова разрушить эти стены, но этого не произойдёт.
Отныне этот член уходит на покой.
Глава 7
НИКО
Она выходит из тонированного внедорожника и идёт мне навстречу, цокая каблуками. Я подавляю ухмылку, которая хочет расползтись по моему лицу. Она выглядит невероятно неуместно. На ней облегающее платье и пиджак, её волосы собраны в гладкий пучок, который изо всех сил пытается сдержать её непослушные кудри.
На ней минимум макияжа, и в глаза бросаются только её ноги и грудь. Я наблюдаю, как её сиськи подпрыгивают в такт шагам. Наверное, мне не стоило бы туда смотреть, но обычное наблюдение никому не повредит.
Я ничего не говорю, когда она подходит ко мне. На её лице появляется лёгкая улыбка, а я просто продолжаю смотреть ей в глаза сквозь солнцезащитные очки. От её запаха уже становится трудно дышать. Я не знаю, как я переживу этот чёртов перелёт.
— Привет, мистер МакКарти. — Говорит она хрипловатым голосом, от которого у меня закипает кровь.
— Мисс Дулка. — Киваю я.
— Как тебе? — Она кружится, демонстрируя свой наряд. Я не позволяю своим глазам блуждать. Они остаются приклеенными к её голове, пока она вертится.
— Что? — Спрашиваю я.
— Мой наряд! — Она закатывает глаза и начинает подниматься по трапу частного самолёта.
Я оглядываюсь назад, чтобы убедиться, что водитель забрал её сумки, а затем следую за ней. Она сидит по правую сторону салона, в одном из плюшевых кресел над крылом. Её ноги на каблуках опираются на стул перед ней, и она похлопывает по сиденью рядом с собой.
Хрюкнув от смеха, я качаю головой и иду в противоположную сторону. Я по-прежнему буду рядом с ней, если ей что-нибудь понадобится, но, по крайней мере, я смогу немного отдохнуть от её запаха.
— Я сама выбирала наряд, — говорит она как ни в чём не бывало, словно я не проигнорировал её просьбу сесть рядом. — Я решила, что мне нужно надеть что-то, в чём я буду выглядеть немного старше. Я знаю, каково мужчинам рядом с женщиной, которую они считают всё ещё девочкой.
— Тебе восемнадцать. — Говорю я так, будто это не очевидно сколько ей лет.
Она усмехается.
— Я знаю, сколько мне лет. Это именно моя точка зрения. Я родилась в этом чёртовом бизнесе, и за последние несколько лет на меня было возложено много обязанностей. Я быстро повзрослела и старалась одеваться соответствующе. Они должны знать, что я не какая-то маленькая девочка, с которой можно просто поиграть.
Я смотрю на неё и стараюсь понять, что она чувствует. Мы все знаем, как тяжело ей пришлось. Взрослеть в таком мире нелегко, особенно если ты старший ребёнок в семье и все считают тебя обязанной заботиться о младших.
Она выглядит намного взрослее, чем я был в её возрасте. Когда мне было восемнадцать, я только начал заниматься этим бизнесом вместе с её отцом. Я всё ещё жил в хреновой квартире с отстойными людьми, пытаясь убежать от своего прошлого и одновременно решить как, чёрт возьми, вообще должно выглядеть моё будущее.
И вот она сидит, выглядя так, будто ей место в зале заседаний корпорации, командовать и надирать всем задницы. Она уверена в себе и способна, но это не значит, что она уже не юна. Слишком юна, мать твою, Нико.
— Если ты хочешь, чтобы к тебе относились серьёзно, тебе не обязательно носить каблуки, на которых ты едва можешь передвигаться или одеваться как монахиня.
Её голова поворачивается в мою сторону, брови поднимаются настолько высоко, что могут слиться с линией волос на голове.
— Что, прости? — Спрашивает она, повышая голос. — Кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне следует или не следует носить? Или что обо мне подумают все эти люди? Сейчас на тебе чёрные джинсы, чёрная футболка и чёрные ботинки. Думаю, это твой любимый цвет, Нико.