Если кто и мог помочь мне убедить родителей, что Экзамен не был трагедией, то это она. Марго была справедливой, даже когда я был ребенком. Она всегда настаивала, чтобы я мог высказывать свое мнение в обсуждениях семьи. Она всегда говорила со мной, как с равным, и ругала Хью, когда он так не делал, а такое случалось часто. Она должна понять.
— Привет! — Приша неловко помахала рукой.
Я постарался очаровательно улыбнуться сестре.
— Я подумал, что и Прише можно прийти. Надеюсь, ты сможешь нам помочь.
— Вы тут, — сказала Марго. — Заходите. Сначала поедим.
Ее чердак был таким, как ожидалось: потертые балки тянулись на высоком потолке, открытые кирпичные стены, окна во всю стену. Со стороны спальни за раздвижными дверями доносился шорох коготков. Марго держала крыс, сколько я себя помнил.
Сестра повела нас к столу и вытащила закуски и свежие булочки. Мы почти не говорили, пока сооружали бутерброды. Я съел половину своего, а потом стало не по себе от того, что мы притворялись, что все в порядке. Я едва ел остальное, пока Марго доедала свой.
— Ты говорила про комитет Экзамена в прошлом году, — начал я, когда она отложила салфетку. — Мы…
— Финн, — Марго напряглась, но голос остался мягким. — Переговоры, на которых я была, не связаны с самими испытаниями. И то, что я слышала, конфиденциально. Ты знаешь.
— Ты не можешь намекнуть для братишки? — я пытался очаровать улыбкой. — Я никому не скажу, что услышал от тебя.
— Мой рот на замке, — сказала Приша.
— Все не так просто, — сказала Марго.
— Понятно, — бодро сказал я. — Но ты или поможешь нам, или нет.
— Я не хочу, чтобы ты это делал, — она отодвинула тарелку. — Думаешь, есть что-то крутое в победе, Финн? Это не так, и это единственный хороший результат. Ты был избран. Стоило так это оставить. Стоило брать, пока можешь.
Я был раздавлен. Только не она.
— И что такого в избрании, если Кругу просто не хватило смелости разозлить семью? — сказал я.
Марго вдохнула, но не стала отвечать, а выдохнула. Она повернулась к Прише, словно это было только ее делом, а не нашим.
— Я скажу только это, ведь это очевидно. Следуйте правилам, что вам дадут. И не сдерживайтесь на испытаниях. Постараетесь, и будет шанс.
— Спасибо, — кивнула Приша.
— Я делаю это не ради славы, — сказал я. — Просто я хочу, чтобы это было тем, что сделал именно я.
— Знаю, — сказала Марго. — Я понимаю, — она мыла тарелки и добавила через плечо. — Приша, можно я поговорю пару минут с братом?
— Конечно, — сказала Приша.
Марго поманила меня в спальню. Ее кровать была аккуратно заправлена, но все вокруг было в беспорядке. Одежда висела на кресле в углу, газеты лежали на столике рядом с трехэтажной клеткой для крыс, где были ее мохнатые друзья.
Сестра пропела короткий куплет, чтобы стало тихо. Она замерла у закрытой двери.
— Я говорила серьезно. Думаю, тебе стоило избегать этого.
— Тогда ты не понимаешь, — сказал я. — Это мой последний шанс. Я — просто… помеха сейчас, и дед Реймонд только и хочет убрать меня из виду. Что это за жизнь?
Марго смотрела на меня, а я — на нее. Если моя решимость дрогнет, то я перестану себя уважать.
Она отвела взгляд.
— Ты всегда был ужасно упрямым, — сказала она так расстроено, что я дрогнул. Она провела рукой по волосам, из косы выбилось больше прядей. — Я ничего не могу тебе рассказать. Я не знаю, почему. Просто… я могу показать тебе картину, что сложилась у меня.
Она прошла к столику. Ее крысы — белая, коричневая и черно-белая — стучали коготками по прутьям, пока Марго рылась и выдвижном ящике. Она прижала костяшки к клетке, чтобы они понюхали. Другой рукой она вытащила гладкий серебряный прут длиной с ее ладонь и тонкий, как ее мизинец.
— Если ты не отступишь, увидев это, я кое-что тебе дам, — сказала она. — Насколько я слышала, с собой можно будет взять одну вещь. Без ограничений. Если только одну, возьми именно это. У редких проходящих экзамен будет доступ к такой технике.
Она подняла прут.
— Будь очень осторожен. Не открывай это, если не собираешься использовать. Нужно нажать тут на крышку, — она коснулась большим пальцем выпирающего участка на верхнем конце. Крышка снялась. Иголка торчала на дюйм из прута. — Чтобы активировать, нажимаешь на другой конец, а иглу вонзаешь в мишень.
Я бы пошутил, если бы она не выглядела такой страдающей.
— Что он делает?
— Я покажу, — сказала она. — Так лучше понять, — ее голос задрожал. — Я не хочу этого делать, ясно? Но так лучше показать, что будет. Что от тебя потребуется. Я не могу отпустить тебя слепым.