Все это было иллюзией — даже тени. Я мог бродить кругами, не замечая реальности вокруг себя.
Я пошатнулся. Еще несколько шагов. Сиреневая блузка Приши мелькнула среди теней впереди.
Как хорошо! Я поспешил к ней.
— При!
Она повернулась, лоза обвивала ее шею.
— Финн, — прохрипела она. — Прошу. Они сказали, если ты откажешься, меня отпустят.
Я не смог ответить. Я издал сдавленный звук, и конец лозы поднялся по стене теней, потащил Пришу за собой. Ее голова дернулась, тело обмякло.
— Нет! — я потянулся к ней, и Рочио возникла между нами. Она сжимала длинный и острый шип. Я застыл, а она вонзила его в свой живот. Красный круг крови расцвел на ее футболке. Она выдернула шип с болью.
— Оставь Экзамен, — проскулила она. — Прошу, Финн.
Я бросился за ней, за Пришей, но невидимая сила забрала их. Я бросился быстрее, но без толку. Дыхание гремело в моей груди.
Они могли быть и не иллюзиями. Они были в лабиринте. Я не сомневался, что экзаменаторы могли поиграть нами. Никто не спросит, как умерли участники Экзамена.
— Хватит! — взмолился я.
— Не могу, пока не прекратишь, — сказала Рочио.
Приша терзала петлю, хрипя, и меня снова тошнило. Рочио вонзила шип в бок рядом с первой раной. Ее плечи опустились, но она подняла шип выше.
Если это были они, если экзаменаторы играли ими, я не мог представить их боль.
Я не мог допускать продолжение этого ужаса. Я не мог рисковать.
— Хорошо, — сказал я. — Хорошо! Я…
Я замолчал, увидев кулон Рочио — идеальные лучи вокруг чистого круга.
Это была не она. Кулон Рочио пострадал вчера от атаки часовых.
Экзаменаторы не заметили этого. Я бы тоже не заметил, если бы она не привлекала так мое внимание. Это были иллюзии, как и Марго.
Я закрыл лицо руками, пытался ровно дышать, пока Рочио вонзала шип, а Приша задыхалась. Голова кружилась, но я стиснул зубы и поднялся, пошел вперед неспешными шагами.
Иллюзии не отпрянули. Я прошел между ними, и они рассеялись в тенях, словно их и не было. Я вытер пот со лба и заставлял себя шагать.
«Прошу. Боги Олимпа, пусть это будет последнее», — если Тартар существовал, то он был таким.
Я напрягся при виде еще фигуры впереди. Тени отступили, и по сторонам появились знакомые стены шипов, где они все это время были.
Десмонд — настоящий — охнул от звука моих шагов. Его далекий взгляд упал на меня. Он расслабился и кивнул мне.
Он сбежал раньше меня, хоть я зашел раньше. Его зрение спасло от иллюзий?
Я остановился рядом с ним, оглянулся. Тени трепетали в конце тропы.
— Пока только мы? — спросил я.
— Я никого не видел, — сказал Десмонд. — Никого настоящего.
Пустота его голоса и дрожь на последнем слове объяснили многое. То, что он видел, все же напугало его.
— Я подумал, что нужно подождать остальных, — добавил он. — Тех… кто выйдет.
Я скрестил руки, пытаясь не думать, как близко я был к тому, чтобы не выйти.
— Конечно, — сказал я. — Подождем.
Рочио вошла первой. Почему она до сих пор не появилась?
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Рочио
Тени, что выросли из стен зарослей, тянулись, пока мне не показалось, что я пересеку весь Манхэттен в поисках выхода. Медленный и неровный пульс отсчитывал мои шаги.
Было несложно понять, что люди, которых показывали экзаменаторы, были колдовством. Друзья и семьи детей, что ходили на Экзамен, не пропадали. Мои родители сейчас работали, переживали за меня, но были целыми. Бабуля с дедулей точно гуляли по парку. И Конфеды не могли пожертвовать хорошим представителем старой магии в виде Финна, чтобы проверить девчонку-изгоя.
Было все еще больно смотреть, как те иллюзии ранили себя и умоляли. Мне казалось, что я буду видеть это снова и снова, пытаясь уснуть. Может, до конца жизни.
Я замерла и осмотрелась, потирая руки. Эта часть проверки была завершена, и мне нужно найти выход?
А потом высокая фигура вышла из тьмы ко мне. Мое сердце застыло.
Хави замер в паре футов от меня, знакомо сунул руки в карманы. Его темные волосы небрежно свисали, как ему нравилось. Но он изменился. Тень была на его смуглой коже на челюсти, словно он не побрился утром и отращивал бороду. Его губы потрескались, а щеки были впавшими, напоминали мне Шона.
А его глаза. Глубокие карие глаза были наполнены беспомощностью и потере, чего я не видела в брате, которого знала.
Он выглядел старше. Холодок пробежал по моей спине. Он выглядел старше на три года, словно передо мной стоял юноша девятнадцати лет.
Я не верила, что экзаменаторы взяли бы моих родителей или их родителей, что они ранили бы Финна, но я могла без колебаний поверить, что они удерживали Хави для этого или для другой цели.