Ее пальцы задели мою спину справа и скользнули над целыми мышцами. Я затаил дыхание от тепла, что вызывало ее прикосновение. А потом оно пропало.
— Прости, — сказала она. — Я не хотела…
— Ты не навредила, — быстро сказал я. — Было приятно, — мое лицо пылало от моих последних слов. Я искал, что еще сказать, боясь повернуться и увидеть ее лицо.
А потом ее ладонь легла на мою спину ниже лопатки. Она оставила руку там, мягкий вес ее ладони и пальцев. Мое сердце колотилось так, что она могла ощущать его под кожей.
— Ты скрыл еще какие-нибудь раны? — спросила она, словно это был нормальный разговор.
Я покачал головой.
— Ты обнаружила все.
— Ты заставил меня встать на тебя, чтобы достать Пришу, когда у тебя были треснувшими ребра. Ты вытащил Десмонда из ловушки.
— Хочешь сказать, что у меня были не самые умные решения.
— Нет. Просто ты тоже потрясающий.
Ее слова отозвались во мне другим теплом, которое заставило меня спросить:
— Так ты выделишь на меня время, когда мы вернемся в реальность?
— Думаю, это я должна такое спрашивать.
— Что? — моргнул я. — Почему?
Ее ладонь дрогнула на моей спине.
— Серьезно? Разве в той твоей жизни есть место для девчонки с уличной магией?
Я повернулся, хоть это убрало ее прикосновение. Мне нужно было видеть ее лицо.
— Не называй себя так.
Она смотрела на меня, не злясь или расстраиваясь, просто смирившись. И от этого было хуже, чем если бы она была расстроена.
— Это не мои слова. Так увидят люди, если я окажусь у тебя на крыльце, да? Что подумают твоя семья, друзья и соседи?
— Нет, — сказал я. — Папа… сестра…
Я замолк. Я хотел рассказать ей, как мой папа боролся с Кругом, чтобы такие маги, как она, имели шанс на будущее с магией. Как моя сестра бросила наш клан старой магии и осталась с простаками, и как они бы уважали Рочио за ее способности. Но все друзья, которых родители звали на ужины, явно не любили новую магию, хоть папа упоминал коллег с новой магией. А Марго общалась только с ребятами старой магии, с теми, кто бунтовал.
Я не хотел говорить то, в чем не было уверен.
— Не знаю, — вяло закончил я. — Вряд ли все так сделают. Но я не знаю.
Рочио пожала плечами и стала отворачиваться. Наш миг был готов разбиться, если я не поймаю ее.
Я сжал ее запястье.
— Рочио, — она оглянулась, и я продолжил. — Я — недоразумение, а не маг, постоянно спотыкающийся из-за этого. Но то, что ты сказала, не то, что я вижу. И никогда таким не было.
Боль в боку стала сильнее от поворота, но я удерживал ее взгляд. Ее рот приоткрылся, словно она не знала, улыбаться или поджать губы.
— Я не вижу недоразумения, — сказала она. — Хорошо?
— Хорошо, — мой голос вдруг стал хриплым.
Рочио попыталась встать, и я отпустил ее руку. Она подняла голову. Фальшивое небо из желтого становилось оранжевым. Длинные тени упали от шпилей в кольцо.
— Думаю, нужно отдохнуть, — сказала она. — Я создам щит, чтобы мы узнали, когда кто-то подойдет. Кто знает, сколько экзаменаторы дали нам до следующей проверки.
Я тоже встал, надел футболку через голову, действуя осторожно. Просовывая руки в рукава, я смотрел, как Рочио колдует.
Она сосредоточилась. Ее пальцы двигались в воздухе уверенно, словно она направляла свое намерение, воплощая его. Дрожь в воздухе вокруг меня чуть усилился. Она расслабилась, опустила руки. Ветерок отбросил ее волосы, и я видел лишь, как она красива.
Рочио повернулась и поймала мой взгляд.
— Что?
— Ты колдуешь как художник, — честно сказал я. — Это красиво.
Она покраснела, опустила взгляд на свои сцепленные ладони.
— Я уже не в смятении, — сказала она.
Мой пульс сбивался. На миг я забыл, как двигаться. А потом пересек короткое расстояние между нами, коснулся ее щеки, как пытался сделать раньше. В этот раз Рочио прильнула к моей руке. И было естественно опуститься к ее губам.
Она целовалась уверенно, как и колдовала, словно зачаровывала меня прижатием своих губ к моим. Моя ладонь скользнула в ее гладкие волосы. Она придвинулась, и если бы я мог утонуть в ощущениях, я бы с радостью это сделал. Было раем просто затеряться временно в ее дыхании, в исках на моей коже, пока ее пальцы скользили по моей груди, в тихом выдохе, что вырвался у нее, когда я снова поцеловал ее.