Когда мы отстранились, она опустила голову на мое плечо. Я обвил ее руками, наслаждаясь этим красивым и хрупким моментом. Пейзаж вокруг нас был тихим, но мы знали, что так не будет долго. И от этой хрупкости я не сдержался.
— Я влюбляюсь в тебя, — сказал я.
— Финн…
Я не дал ей возразить:
— Я знаю, что прошло мало времени, и эта ситуация далека от наших жизней, но… Я знаю, что чувствую. И буду чувствовать, когда мы выйдем отсюда. Если я выйду. Так что я хотел сказать сейчас, пока есть шанс. И все.
Рочио молчала, смотрела на темнеющую долину.
— Хорошо, — сказала она. — Я не буду так отвечать, но с тобой ничего не случится, пока я могу встать на пути.
Я был благодарен, так что не сразу вспомнил:
— Ты говорила, что верна всем в группе.
Уголок ее рта приподнялся.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить всех тут, — сказала она. — Это так. Но… с тобой «все» становится шире.
Я не дышал. Я застыл, боясь, что мои слова заставят ее пожалеть о таком признании. А потом, как можно спокойнее, я выдавил:
— Так я тебе нравлюсь.
Рочио фыркнула.
— Молчи.
— Почему не заставить меня, Укротительница дракона? — улыбнулся я.
И она сделала это, как я и надеялся, еще одним поцелуем.
* * *
Можно было проснуться рядом с тем, кто тебе симпатичен, после того, как вы обменялись первыми поцелуями? Я вообще мало целовался, но во время Экзамена все представления о жизни менялись.
Я посмотрел на Рочио, прижавшуюся ко мне с головой на ее руке в теплом свете, что начинал сиять на фальшивом небе, боль заполнила мою грудь. У нас оставался еще день Экзамена. Еще день, что мог забрать у меня эту девушку.
Рочио прильнула ближе, подняла голову, чтобы задеть мои губы своими, а потом села и осмотрела долину, словно ситуация не была сложной. Может, так и было.
За ночь участников собралось больше. Несколько фигур было на центральном шпиле, другие рассеялись по долине. Приша и Десмонд, жалеющий раненую ногу, стояли у лачуги, где ночевали. Я насчитал двенадцать человек с нами, хоть мог видеть не всех.
Строения не сдвинулись, и новые ужасы не встречали нас, но у них было на это время.
После еды и отдыха головная боль отступила. Чары Рочио оставались на моей ладони и боку. Что бы ни бросили в нас экзаменаторы, я должен быть готов.
Рочио ткнула наш мешок с едой и скривилась, когда высыпалась только пыль.
— Все рассеялось, — сказала она.
Мой желудок сдавило. Еще несколько мешков висели на краю высокой платформы. Они казались полными, как и раньше.
— Они усложняют все для нас, — сказал я. — Заставляют стараться, чтобы получить еще.
— Нам лучше сделать это до того, как они взялись за то, что задумали для нас.
— Погоди, — как только мы покинем платформу, мы уже не будем только вдвоем. Такой близости может уже и не быть.
Я притянул ее к себе и целовал, пока не пришлось прерваться на дыхание. Она осталась со мной, щека к щеке.
— Пройдем это, — сказал я. — До конца.
Она напряженно улыбнулась.
— Я с тобой.
Мы спустились, и Приша с Десмондом прошли к нам. Я замешкался, но не мог прогнать Пришу. Она была моей лучшей подругой. Мы могли узнать, выжила ли наша дружба, после Экзамена.
Десмонд нес белую шкатулку размером с учебник.
— Мы нашли приз, — улыбнулся он. — Там была аптечка, — на его ноге был голубой бинт, зачарованный онемением.
— Похоже, придется лезть еще раз, — сказала Приша, кивнув на центральный шпиль.
— Похоже на то, — согласился я. — Идемте, пока остальные так не подумали.
Десмонд сел у пруда, как и вчера, но я смотрел на шпиль и решил, что мне хватит сил забраться. Я хотел посмотреть на всю долину и попробовать понять, на что я еще способен.
Рочио посмотрела на меня с тревогой, но мое выражение лица не дрогнуло, и она не стала перечить.
Я полез за ней, прижимая запястье левой руки к выступам, а не искалеченную ладонь. Я вспотел, когда выбрался в прямоугольный проем на платформу, но ощущал, что достиг нечто нового.
Ощущение длилось, пока я не увидел Кэллама, склонившегося над мешком в нескольких футах от нас.
Он опасно оскалился мне с ледяным видом. А потом продолжил рвать зубами бутерброд.
Приша не смотрела на него, прошла к краю, где висели мешки. Она прошла дальше, когда первый крюк оказался пустым. Рочио пошла в другую сторону.
Кэллам посмотрел на нее, а потом на Пришу.
— Знаешь, — сказал он, выпрямившись и затянув шнурок мешка, — нас все еще слишком много. Экзаменатор сказала, что возьмут меньше половины.
Мне было не по себе, но я сказал ровным голосом: