Спенсер откинулась назад.
Здесь не было ничего компрометирующего.
Возможно, она была параноиком.
Потом она заметила, iPhone Келси, засунутый в передний карман.
Она выхватила его и начала просматривать, ища папку с сообщениями от Э.
Там ничего подобного не было. Но это ещё ничего не доказывало - Келси могла использовать второй телефон, как Мона.
На главном экране была папка "Фотографии", Спенсер нажала на неё, открылось ещё несколько папок.
Там были фото с выпускного, официальной церемонии и фотографии Келси с кучей улыбающихся девушек из Святой-Агнес, ни в одной из которых Спенсер не признала никого из оркестра. ни в одной из них Спенсер не узнала никого из оркестра.
Но потом она увидела папку, название которой заставило её кровь застыть в жилах.
"Ямайка. Весенние каникулы."
Внизу ещё громче заиграла музыка оркестра, резко диссонируя с тишиной в комнате.
Спенсер уставилась на значок папки.
Это было совпадение, не так ли?
Многие люди отправились на Ямайку во время весенних каникул - разве она не читала об этом в Us Weekly, что это было развлечением номер один для учеников средней школы и студентов колледжа?
Дрожащим пальцем, она нажала на экран, чтобы получить доступ к содержимому папки.
Когда фотография появилась на экране, Спенсер увидела знакомые утёсы, с которых она, Ария, Эмили и Ханна прыгали в первый день.
Следующая изображала крышу кафе, обустроенную для отдыхающих, где четверо девушек каждый вечер ужинали.
Следующая была фотография, позирующая рядом с Жаком, барменом Растафари, пытающего изобразить скупую улыбку.
Её живот скрутило.
Это были их Утёсы.
Она просматривала фотографии на головокружительной скорости, вновь посещая огромный бассейн, синий холл отеля, выложенный синей мозаикой, встречая пёстрых карликовых коз, которые всё время блуждали вдоль невысоких оштукатуренных стен отеля.
На фотографии толпы ресторана одно лицо выделялось среди остальных.
Там, ясным как день, одетый в футболку команды по лакроссу, в которой он приехал в первый день, был Ноэль Канн.
Майк Монтгомери стоял рядом с ним, держа в руках красную полосу.
Если бы несколько случайных гостей не загораживали первый план, то Келси смогла бы увидеть Спенсер, Арию, Эмили и Ханну тоже.
Она перелистнула следующую фотографию и вскрикнула.
На неё смотрела Табита, счастливая и живая, одетая в золотой сарафан, который она носила в ночь, когда Спенсер и другие убили её.
Айфон выпал из её рук.
Это было как будто что то тяжёлое твёрдо засело у неё в груди и сжимало её, препятствуя тому, чтобы воздух достиг лёгких.
Детали складывались у неё в голове.
Келси была в Утёсах в то же время, когда и она с подругами.
Возможно, Келси знала Табиту.
Возможно, Келси видела то, что сделала она с девочками.
А затем, когда она снова встретила Спенсер в Пенн, она познакомилась с ней.
И когда Спенсер сделала для Келси то, за что она была ответственна, она решила отомстить.
Стать новой Э.
И теперь у неё были доказательства.
Келси была Э.
И она не собиралась останавливаться, пока не победит Спенсер раз и навсегда
Глава 22
НИЧТО ТАК НЕ ПОМОГАЕТ ПРИНЯТЬ РЕШЕНИЕ, КАК УГРОЗА
Вечером того же дня Ария сидела на диване в доме Байрона, по окнам стучал дождь.
Она должна была просмотреть свой проект по истории искусства—Клаудия отменила их вторую встречу в Вордсмите и перенесла на пятницу, в кофейню—но вместо этого она изучала сайт под названием ЧердакиБруклина с изображениями великолепных апартаментов Верхушек Бруклина, Каменистого Холма, Уильямсбурга и окрестностей Красной Западни.
Чем больше она читала о Бруклине, тем больше убеждалась в том, что они с Эзрой принадлежали этому месту.
Практически каждый значимый писатель жил в Бруклине.
Вероятно, Эзра мог бы опубликовать свою книгу просто направляясь в местную кофейню.
В комнату забрёл Майк, одетый в непривычно чистую футболку и тёмные джинсы.
- Идёшь куда-то? - спросила Ария, подняв глаза.
- Наружу, - пробормотал Майк, схватив органический леденец без сахара из миски, которую поставила на столик Мередит.
Она была из одной из тех, кто верит, что потребление сахара сокращает продолжительность жизни.
- На свидание? - подначивала Ария.
В конце концов, Майк обул милые кеды—единственные незапачканные.