— Нет. Абсолютно, блядь, нет. — Финн прерывает Николая прежде, чем я успеваю вымолвить хоть слово. — Ты что, блядь, издеваешься?
— Финн…, — в голосе Тео звучит предупреждение, но Финн его полностью игнорирует.
— Нет. К черту это. Ты не видел, что он с ней сделал, как она выглядела в той комнате. Она не вернется, ни за какую сумму…
— Ты сказал вдвое?
В тот момент, когда я говорю, все три группы глаз в комнате поворачиваются и смотрят прямо на меня. Я приковала к себе все их внимание — Николай заинтересованно, Тео все еще холодно оценивает, а Финн выглядит так, словно он находится в одном моменте от того, чтобы взорваться.
— Да. Вдвое. И ты можешь остановиться в любой момент, если поведение Котова станет слишком…
— Аша, ты не должна думать об этом. — В голосе Финна звучит отчаяние. — Ты не можешь…
— Могу, — говорю я ровно. — И я склонна сказать да.
— Дальше будет только опаснее, — предостерегает Тео. — Мне это тоже не нравится, девочка. Даже когда ты закончишь, если мы не вычислим всех, кто интересуется тем, что задумал Котов…
— После этого я уеду из Чикаго, — перебиваю я. — Так что неважно, кто будет заинтересован в том, чтобы отомстить за Матвея или преследовать меня за то, что я знаю. Я уеду.
Я слышу резкий вздох Финна, но не смотрю на него. Я полностью сосредоточена на двух мужчинах, стоящих передо мной.
— Ты уедешь? — Николай хмурится. — Ты многое от меня скрываешь, Аша. Я не уверен…
— Ты мой работодатель, — холодно говорю я ему. Я хочу разорвать эту связь между нами, память о том, кем мы когда-то были друг для друга, раз и навсегда. — Я должна была сообщить тебе об этом по крайней мере за две недели до того, как планировала уехать.
Николай ничего не говорит, но я вижу, как напрягается его челюсть. Только Тео выглядит совершенно невозмутимым, и это почти заставляет меня любить его еще больше, потому что он не имеет такого большого мнения о том, что я делаю.
— Я сделаю это. — Краем глаза я вижу, как Финн вздрагивает, его рот открывается, чтобы что-то сказать, но я продолжаю говорить, прежде чем он успевает. — Мы можем договориться, когда я снова попытаюсь поговорить с Матвеем в конце этой недели. И я думаю, что со мной должна быть отправлена другая охрана. Не думаю, что Финн выдержит, если я снова увижусь с ним.
Я не переживу, если Финн снова увидит меня с ним. Я не вынесу его взгляда, осознания того, что ему больно знать, чем мы с Матвеем занимаемся. Финн мне тоже дорог, наша забота друг о друге не может идти рука об руку с тем, что я здесь делаю.
Плечи Финна напрягаются, челюсть сжимается, когда он резко встает и идет в конец комнаты. Я чувствую, как он зол, как он расстроен всем этим, но я не понимаю этого до конца до того момента, когда собрание заканчивается, решение принято, и он без лишних слов выходит из комнаты, сильно захлопнув за собой дверь. Я вижу взгляды, которыми обмениваются Николай и Тео, и понимаю, что чувствует Финн. Он винил себя в случившемся с того самого момента, как это произошло, и я только усилила это чувство. Но я не могла позволить ему снова пойти со мной. Я не могла попросить его снова остаться в стороне, если он вообще согласится.
Я не должна следовать за ним. Это ничем не поможет и ничего не исправит, но я словно не могу остановиться. Я чуть не опрокидываю стул, когда встаю, бормочу оправдания Николаю и Тео, пытаюсь догнать Финна, пока он удаляется от меня, не обращая внимания на боль в моем еще не зажившем теле. Он оказывается в лифте раньше, чем я успеваю его догнать, и я ругаюсь под нос, стискивая зубы, когда поворачиваюсь к лестнице. Если я подожду, пока лифт поднимется обратно, он уедет.
От одной мысли об этом, мысли о том, что он может уйти, что я могу попытаться написать или позвонить ему, чтобы поговорить после этого, а он может просто проигнорировать меня, что Финн, на которого я стала полагаться, не осознавая этого, может просто уйти, у меня сводит живот, и я спешу вниз по лестнице так быстро, что все во мне болит к тому времени, как я достигаю площадки. Даже так быстро, как я старалась, Финн все еще почти у двери, пока я добираюсь до нее.
— Финн — Я кричу ему вслед, и он останавливается, все еще стоя ко мне спиной. — Финн, пожалуйста, поговори со мной…